Но никто не получал приказа арестовать учеников узника. Чуть позже один из слуг Ханнана спрашивает: «Не я ли видел тебя с Ним в саду? Петр опять отрекся; и тотчас запел петух» (Ин. 18:26–27), — говорится в Евангелии от Иоанна. «Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра, — пишет Лука, — и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды» (Лк. 22:61).

Узнал ли Лука про эту сцену от Иоанна, который опустил ее в своем Евангелии? В любом случае она очень красива и трогательна. Петр вспоминает предсказание Иисуса; он покидает дворец и горько плачет.

Иудеи очень не любили петухов за их склонность, разгребая землю, поедать червей и разных нечистых букашек. И тем не менее в частных садах Иерусалима они встречались. В первом утреннем благословении, пишет израильский писатель-теолог Шалом Бен-Хорин, Господа Бога восхваляли за то, что дал петуху разум, позволяющий отличать ночь от дня. Так что не было ли в словах Иисуса определенной иронии по отношению к Петру, не сумевшему отличить свет от тьмы?

Но вернемся к положению, в котором тогда оказался сам Иисус. Для первосвященников лучшим способом избавиться от пленника было бы передать Его римским властям, обладавшим и законом, и силой. Каиафа, который, вероятно, ежегодно выплачивал Понтию Пилату большие суммы, чтобы оставаться на своем посту, надеялся быстро получить от того одобрение. Именно поэтому Ханнан решает в ту же ночь передать Иисуса своему зятю. Утром Ханнан и Каиафа сами отправляются в резиденцию Понтия Пилата, префекта Иудеи.

Покаяние и смерть Иуды

Прежде чем перейти к суду, скажем несколько слов о трагической судьбе Иуды. В Новом Завете представлены две разные версии — от Матфея и от Луки. В первой из них Иуда, узнав об осуждении своего бывшего учителя римскими властями и охваченный угрызениями совести, обращается к первосвященникам и старейшинам: «Согрешил я, предав кровь невинную» (Мф. 27:4). И, бросив 30 сребреников в Храме, уходит и вешается. Первосвященники решают, что возвращать «цену крови», то есть нечистые деньги, в казну нельзя. И, посовещавшись, «купили на них землю горшечника, для погребения странников» (Мф. 27:7), то есть поле возле Иерусалима, чтобы хоронить там иноземцев.

Версия Луки в Деяниях святых Апостолов несколько отличается. По ней не первосвященники покупают землю, а сам Иуда. И там, «когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его» (Деян. 1:18). Поэтому жители назвали эту землю Hakeldama («земля крови»).

Трагический конец Иуды, запечатлевшийся в памяти первых христиан, породил множество домыслов. Трудно сказать, одолевали ли предателя угрызения совести. Он вроде бы не понимал, что власти Иерусалима желали смерти Иисуса. Вернув серебряные монеты, он, похоже, хотел уклониться от ответственности. Но в конце концов, не выдержав позора, пошел и повесился.

Следует отметить, что Матфей говорит о «земле горшечника» как о месте, известном жителям Иерусалима и служившим для погребения иностранцев. По его словам, «называется земля та „землею крови“ до сего дня». А это говорит вот о чем: когда Матфей писал свое Евангелие, римляне еще не очистили Иерусалим от населения, что было сделано в 70 г. Это поле (по-арамейски haquel dema) должно было располагаться к юго-западу от города, в месте слияния долин Кедрона, Тиропоэона и Еннома.

Глава пятнадцатая

Процесс перед Ханнаном

Понтий Пилат

Итак, на сцене появляется Понтий Пилат, префект Иудеи с 26 по 36 г. Родовое имя Понтий указывает на его самнитское происхождение (ветвь древнеиталийских племен сабинов, живших в Абруццо). Его прозвище Пилат было производным от Pilum — копья, оружия легионеров. Его личное имя[47], однако, неизвестно. Согласно некоторым источникам, он был родом из Севильи и с согласия императора Тиберия женился на Клавдии, дочери его жены Юлии и внучке императора Августа.

О Понтии Пилате нет никаких письменных свидетельств; в трудах по древней истории ему посвящено не более двух строк. И все же он всемирно известен. Малозначительный префект Иудеи и представить себе не мог такой славы. Причиной тому стали суд и смерть Иисуса, за которые Пилат в итоге ответственен.

Вопреки мнению Иосифа Флавия, Филона Александрийского и даже Тацита, он был не прокуратором, а префектом. На камне, обнаруженном в 1961 г. в древнем городе Цезарея (Кесария Палестинская) итальянской археологической миссией Ломбардского института науки и литературы, есть надпись, к сожалению, неполная: […] Pontius Pilatus [Praef]ectus Iuda[ea]e. Этот известняковый блок (82 × 68 × 21 см), использовавшийся в качестве камня для другой, поздней постройки, сейчас хранится в Музее Израиля в Иерусалиме. Изначально надпись предназначалась для здания под названием Tiberium, которое Пилат построил около 31 г. н. э. в честь императора Тиберия.

При Августе и Тиберии префект был государственным администратором, которому императорская власть делегировала выполнение военных и судебных функций. Римская провинция Иудея, за которую отвечал Пилат, включала географическую Иудею, Самарию на севере и палестинскую Идумею на юге.

Префект Иудеи был командующим войсками, размещенными на ее территории. Их численность была невелика: чуть более 3 тысяч человек, включая 600, постоянно находившихся в Иерусалиме. Правитель обладал верховной уголовной и гражданской юрисдикцией. Естественно, он по должности имел право (jus gladii — «право меча») приговорить к смерти римского гражданина и солдата, не говоря уже об иностранцах. Однако Пилат находился под контролем легата провинции Сирия, избиравшегося из числа сенаторов.

Человек жестокий и неуклюжий

Иосиф Флавий и особенно Филон Александрийский набросали, без сомнения, весьма яркий портрет Пилата: человека чрезвычайно жестокого, известного злоупотреблениями властью и казнями без суда и следствия, ненавидевшего иудеев и сознательно нарушавшего их религиозные обычаи. В наши дни историки несколько уточнили эти определения. Пилат был жестоким администратором, ревностным слугой императора, но отнюдь не кровожадным чудовищем. Ему не хватало дипломатичности, но он и не стремился понять обычаи тех, кем управлял.

Вскоре после вступления в должность