Многоточие соответствует пропуску слова или слов в подлиннике; в тех случаях, когда можно точно установить на основании документа количество пропущенных или неразобранных телеграфных групп (например, в перехваченных телеграммах иностранных правительств и посольств в Петрограде), число отмечается в примечании.

Документам сообщены заголовки, отсутствующие в подлиннике. Вместо стереотипной фразы — «Секретная телеграмма посла…» или «министра иностранных дел» — указано имя отправителя и адресата. Пункт отправления особо отмечается нами только в том случае, когда является необычным для отправителя (например, Ставка и т. д.).

В датах русских документов приведено два стиля (старый и новый); в датах иностранных — один новый.

I. Общие соображения царского правительства по вопросу о завладении Проливами, 8/21 декабря 1914 г. — 19 февраля ⁄ 4 марта 1915 г.

1. Российский министр иностранных дел С. Д. Сазонов начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу Н. Н. Янушкевичу

Письмо[160]

№ 863. 8/21 декабря 1914 г.

Строго секретно.

Милостивый государь, Николай Николаевич,

С точки зрения общегосударственных интересов и огромных жертв, которые мы несем в настоящей европейской войне, я полагаю, что таковая никоим образом не должна закончиться без овладения Россиею обоими Проливами, то есть без обеспечения ей верного свободного выхода к Средиземному морю. Я не считаю, однако, чтобы победы, которые господь позволит нам одержать над Австриею и Германиею, позволили нам разрешить одновременно и восточный вопрос в желательном для нас смысле. Тут вновь придется прибегнуть к силе, ибо, очевидно, турки добровольно не согласятся уйти из Константинополя. Одним дипломатическим воздействием этого нельзя будет достигнуть. Ввиду этого, позволяю себе просить ваше высокопревосходительство не отказать в сообщении мне, — в целях ориентировки министерства в этом важном вопросе, — к каким военным операциям решено прибегнуть для фактического проникновения к Проливам и захвата их вместе с прилегающею областью, — безотносительно к времени осуществления сказанных мер.

В ожидании любезного ответа вашего высокопревосходительства возможно безотлагательно, прошу Вас, милостивый государь, принять и проч.

2. Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Н. Н. Янушкевич российскому министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Письмо[161]

№ 1064. 12/25 декабря 1914 г.

Секретно.

Милостивый государь Сергей Дмитриевич,

Вследствие письма вашего высокопревосходительства от 8 декабря сего года за № 863, имею честь по повелению Верховного главнокомандующего уведомить Вас, что при нынешней обстановке[162], требующей сосредоточения всех наших усилий на главном театре военных действий, вопрос о выделении особых сил для овладения Проливами не может быть поднят ранее достижения нами решительного успеха над нашими западными противниками.

Если бы, после достижения такового успеха, нам не удалось обеспечить себе обладания Константинополем и Проливами дипломатическим путем, то вопрос этот должен будет составить предмет совершенно особой военной операции, определить объем которой в настоящее время представляется весьма затруднительным.

Прошу Вас принять и проч.

Янушкевич.

3. Вице-директор дипломатической канцелярии при штабе Верховного главнокомандующего Н. А. Базили российскому министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Письмо

14/27 декабря 1914 г.

Глубокоуважаемый Сергей Дмитриевич,

Настроение на Ставке в значительной мере менее пессимистическое, чем я ожидал. Из продолжительных бесед с Даниловым, а также из разговоров с Янушкевичем и другими лицами я вынес впечатление, что военное положение оценивается здесь более благоприятным образом, чем в Петрограде.

Наш фронт идет по рекам Бзуре, Равке и Дунайцу. Штаб предполагает, что далее этой линии нам отойти не придется. Дух войск считается здесь удовлетворительным. Санитарное состояние армии хорошее. Новый контингент в 800 000 человек готов и покроет наши потери. Офицеров достаточно.

Против нас в недавних боях было 42 австрийские дивизии и 21/2 германских корпусов, то есть около 85 дивизий. Понесенные противником потери очень значительны. По имеющимся у нас данным, в германских ротах насчитывается не более 100 человек, несмотря на повторное их укомплектование, в некоторых же ротах осталось всего 30 человек.

Больным местом нашим является недостаток в артиллерийских снарядах и в ружьях. Недостаток этот, однако, не таков, чтобы ставить нашу армию в критическое положение. Он лишь заставляет нас перейти к обороне и временно отказаться от широкого наступления, для которого требуется неизмеримо большее количество боевых средств. По всей армии дано распоряжение всемерно беречь снаряды. Это, впрочем, не означает, чтобы мы отказывались в ближайшее время от частных наступательных операций. Немцы будут оставаться и теперь под угрозою наших контрударов. Обратная переброска ими сил на Западный фронт, если бы она состоялась, не может поэтому принять сколько-нибудь значительных размеров.

По-видимому, трудно рассчитывать, чтобы мы собственными силами могли выработать достаточное количество снарядов и ружей, чтобы скоро вновь перейти в широкое наступление. Янушкевич и Данилов поэтому сочувственно отнеслись к мысли использовать обращение лорда Китченера[163], чтобы в ответе ему указать на всю желательность, с точки зрения общего дела союзников, их помощи нам боевыми припасами. Выдвигается вопрос, не выгоднее ли Англии и Франции уделить нам часть своего производства или своих заказов и этим поддержать наше наступление, чем, работая только на себя, рассчитывать только на собственное движение вперед и примириться с остановкою нашего наступления. Начальник штаба уже говорил по этому предмету с Лагишем и с Вилльямсом. На днях он будет иметь свидание с каким-то канадским офицером, предлагающим свое посредство для военных поставок. Здесь считали бы очень полезным, чтобы Вы со своей стороны воздействовали на французского и английского послов, указав на всю важность содействия нам в деле пополнения наших военных запасов. Как только таковых у нас будет достаточное количество, наша армия вновь сможет перейти в решительное наступление и задаться целью перенести войну на германскую территорию. В этом, по словам Ю. Н. Данилова, заключается в настоящее время коренной вопрос, от которого зависит вся разработка наших будущих планов действий.

Ответ на обращение Китченера, который Вы получите в копии со следующим фельдъегерем, надеюсь, Вас удовлетворит. Данилов вполне оценил значение поддержания между нами и нашими союзниками атмосферы доверия. Предложение воспользоваться этим обращением для выражения собственных наших пожеланий должно укрепить штаб в сознании пользы более тесных сношений с союзниками. Янушкевич, однако, не без основания заметил, что если союзники наши требуют от нас сообщения наших военных предположений, то сами они не делятся с нами своими планами.

Согласно указаниям Вашим и А. А. Нератова, я подробно развил Янушкевичу и Данилову соображения о необходимости выяснения ныне же вопроса, можем ли мы рассчитывать самостоятельно осуществить операцию завладения Проливами, когда к тому настанет время, или же для того необходимо содействие других государств и, следовательно, требуется дипломатическая подготовка. Письмо Ваше от 8 декабря, опередившее меня здесь на два дня, совершенно не было понято Янушкевичем