Н. Кудашев.

8. Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич председателю российского Совета министров И. Л. Горемыкину

Рескрипт[171]

№ 1468. 1/14 февраля 1915 г.

Совершенно секретно.

Иван Логгинович.

Министр иностранных дел возбудил вопрос о необходимости закончить настоящую войну с Турцией нашим утверждением в Проливах.

На этот вопрос, по моему повелению, был послан ответ, сущность которого сводилась к тому, что, если задача по утверждению в Проливах не будет разрешена дипломатическим путем, то для осуществления ее силой необходимы весьма значительные силы и средства, которые возможно будет выделить лишь после окончания войны с нашими западными соседями.

При этом было указано на необходимость обширной политической подготовки, которая давала бы нам возможность произвести беспрепятственно высадку в одном из болгарских портов и пользоваться через Румынию железнодорожной сетью для снабжения высадившейся и наступающем на Босфор армии всем необходимым.

Одновременно с сим морской министр обратился с заявлением о желательности теперь же приступить к усилению наших транспортных средств и разработке положения, регулирующего взаимоотношения между сухопутными и морскими начальниками в предположенной десантной экспедиции.

Из указанной переписки я вывел заключение, что в некоторых министерствах заняты вопросом о Проливах, причем у меня явилось опасение в том, чтобы работы эти не приняли характер разрозненности, в особенности в отношении подготовки соответственных сухопутных и морских сил и средств.

Изложенное привело меня к решению испросить, во время последнего пребывания государя императора на Ставке[172], высочайшее разрешение представить на благоусмотрение государя императора возбужденный вопрос о Проливах и доложить его императорскому величеству мой на это взгляд.

Изложив с разрешения его императорского величества все касающееся этого вопроса, я просил государя императора, не благоугодно ли будет его величеству дать мне соответственные директивы.

Государь император изволил мне высказать, что вопрос об утверждении на Проливах и в Константинополе должен быть разработан, так как его императорскому величеству благоугодно, если Бог в этом поможет, чтобы Проливы, то есть Босфор и Дарданеллы, стали достоянием России.

Вместе с тем государю императору благоугодно было высказать, что подготовительные работы всех министерств должны вестись по определенному плану, основные положения коего должны быть установлены Верховным главнокомандующим.

О таковой высочайшей воле его императорское величество дал мне указание сообщить вашему высокопревосходительству, дабы Вы изволили оповестить о сем всех подлежащих гг. министров.

Что касается министров военного и морского, то я, вместе с сим, сообщу им особо о последовавшем высочайшем повелении.

Глубоко Вас уважающий

Николай.

9. Российский министр иностранных дел С. Д. Сазонов председателю Совета министров И. Л. Горемыкину

Письмо[173]

№ 179. 19 февраля ⁄ 4 марта 1915 г.

Милостивый государь, Иван Логгинович.

На состоявшемся у вашего высокопревосходительства 9 февраля с. г. совещании по вопросу о Проливах Вы изволили прочесть рескрипт по сему предмету, данный на имя Ваше верховным главнокомандующим.

Ввиду того, что означенное письмо по своему предмету непосредственно касается деятельности вверенного мне ведомства, я был бы весьма признателен вашему высокопревосходительству за сообщение мне копии его[174].

Примите и пр.

10. Памятная записка, составленная в российском Министерстве иностранных дел

8 февраля 1915 г. у министра иностранных дел состоялось частное совещание, на котором генерал-адъютант Куропаткин ознакомил со своими предположениями по вопросу о Проливах С. Д. Сазонова, посла в Константинополе М. Н. Гирса, товарища министра иностранных дел Нератова, начальника канцелярии министра барона Шиллинга, советника II политического отдела Гулькевича, советника III политического отдела Клемма и помощника начальника канцелярии Базили.

Обрисовав историческое развитие вопроса о Проливах и значение его для нас в военном, экономическом и политическом отношениях, генерал-адъютант Куропаткин высказался за безусловную необходимость воспользоваться настоящей войной для решительного осуществления целей наших на Босфоре и Дарданеллах. Решение этого вопроса, по мнению А. Н. Куропаткина, должно состоять в занятии нами: 1) европейского берега Босфора Мраморного моря и Дарданелл до линии Энос — Мидия, 2) омывающего эти воды азиатского берега до линии, идущей по реке Сакарии до Левке и оттуда через Баликесри до Митиленского залива и 3) островов, прилегающих к Дарданелльскому проливу. На Босфоре надлежало бы соорудить первоклассную крепость, использовав для этой цели Чаталджинскую позицию и естественную оборонительную линию, идущую от Хинкиара до Еникиой. Редюитом этой крепости явились бы укрепления у верхнего Босфора, расположенные от Киреч-Бурну и от Бейкоса до берега Черного моря. Галлиполийский полуостров надлежало бы укрепить, использовав Булаирскую позицию. Предусматриваемый генералом Куропаткиным расход войск на оборону этой территории определяется им в 4 корпуса. Трата войск эта компенсируется, по его мнению, возможностью ослабить в случае занятия Проливов силы, расположенные в Одесском военном округе. Что же касается города Константинополя, то в случае, если присоединение его признано будет связанным с чрезмерными трудностями и невыгодами, генерал Куропаткин полагал бы возможным образование из него вольного города. Независимо от того или иного решения вопроса о судьбе Константинополя, он считает выгодным для нас устройство там порто-франко.

Посол М. Н. Гире возражал против предложения об образовании из Константинополя вольного города, указав на то, что в нем не найдется элементов, могущих обеспечить самостоятельное управление его, при условии согласия с нашими интересами.

II. Отношение российского правительства к дарданелльской операции, 18/31 декабря 1914 г. — 26 июня ⁄ 9 июля 1915 г.

11. Памятная записка директора дипломатической канцелярии при штабе Верховного главнокомандующего князя Н. А. Кудашева российскому министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Великим князем было сказано генералу Вилльямсу приблизительно следующее.

С самого начала войны мы преследовали общую с союзниками цель, иногда в ущерб собственным нашим интересам, считая, что чем интенсивнее мы это будем делать, тем полнее достигнем успеха в общем деле.

В настоящее время великий князь придерживается того же самого образа действия, что бы ни происходило на Кавказе; доказательством этого может служить тот факт, что сибирский корпус, только что подходящий к Варшаве, легко мог бы быть послан на Кавказ, но его туда не посылают, так как он нужен на Западном фронте, чтобы не отходить от первоначальной программы.

Еще до начала войны с Турцией мы предвидели неуспех на кавказском театре военных действий. Тем не менее мы взяли с Кавказа большую часть войск для главной цели, общей с союзниками.

Итак, великий князь будет продолжать прежний образ действий и считать кавказский театр второстепенным.

С другой стороны, с точки зрения общих интересов всех союзников, великий князь считает, что если будет большой успех у турок на Кавказе, то моральные его последствия будут иметь большое значение: подъем духа одного из наших врагов поднимет дух и остальных, а это отразится на общем деле. Эту моральную сторону