Генерал Вилльямс, который впоследствии прочел мне свое письмо сэру Джорджу Бьюкенену, в коем он излагает услышанное им от великого князя и препровождает упомянутый выше ответ, понял его императорское высочество так: верховный главнокомандующий находит для военной обстановки предположенное форсирование выгодным, но не может ему способствовать. Таким образом, доносит генерал, великобританскому адмиралтейству придется решить: может ли оно предпринять это дело теперь же, без всякого содействия России, или же отложить его до мая, когда русская эскадра будет в состоянии с своей стороны напасть на турок с севера. При этом генерал Вилльямс заметил мне: «По моему личному впечатлению и читая между строк телеграмму лорда Китченера, дело о форсировании Дарданелл нашим адмиралтейством уже решено. Но, быть может, заявления великого князя и заставят его изменить или отложить».

Перед отъездом в Петроград я зашел к генерал-квартирмейстеру, который посвящен в это дело и от которого я надеялся услышать дальнейшие развития мысли, изложенной в ответной записке великого князя.

Генерал от инфантерии Данилов действительно высказался подробнее и определеннее, нежели великий князь. Он начал с того, что наше положение на Кавказе, после блестящих побед под Саракамы-шем, Караурганом и других, теперь прекрасно, но не прочно. Потери наши там громадны, и пополнить их неоткуда. Между тем имеются сведения, что турки уже подтягивают подкрепления к нашей границе: 12-я дивизия, предназначавшаяся для действий против англичан на Шат-эль-Арабе, направлена ныне на север; 2-й и 5-й корпуса (адрианопольский и смирнский) будто тоже подготовляются к перевозке на наш фронт. При таких условиях месяца через полтора-два наша кавказская армия будет в том же критическом положении, в котором она находилась до наших побед. Надеяться на повторение совершенных нашими кавказскими войсками подвигов можно, но рассчитывать на это не следует, и катастрофу на Кавказе необходимо по возможности предупредить. Ввиду этого всякая серьезная диверсия, совершенная нашими союзниками и направленная против Турции, только может быть нами приветствуема. Он подтвердил мне невозможность, даже при условии успеха английского предприятия, в каковой успех он лично безусловно не верит, посылки нами каких-либо войск для десантной операции на Босфоре. Он усмехнулся, когда я сказал, что в ответе великого князя упоминается минимум для десанта в два корпуса: меньше как о четырех корпусах даже и говорить не стоит. Тем не менее он считает, что одна попытка англичан завладеть Дарданеллами уже принесет свою пользу. «А потому, — прибавил он, — скажите Сергею Дмитриевичу, чтобы он отнюдь не „расхолаживал“ англичан. Пользу предприятие их принесет несомненно, удастся ли оно или нет». На это я ему напомнил слова вашего высокопревосходительства, переданные ему после моей первой поездки в Петроград: что только то Вы считаете крепко приобретенным, что добыто нами самими, нашею кровью, нашими усилиями. Согласившись с этим, генерал Данилов прибавил, что мы и не думаем чужими руками жар загребать, что, впрочем, нам и не придется, так как англичане, если бы им и удалось овладеть Проливами, уничтожить турецкий флот и навести страх на столицу Османской империи, то и тогда не смогут овладеть этою столицею: никакой десант, который они могли бы выслать, не в состоянии был бы одолеть турецкую армию, которая не отдаст же без боя столицу. Если принять во внимание это обстоятельство, то, по мнению генерала Данилова, мы ничем не рискуем, поощряя англичан к осуществлению их предположения. Что касается до общего вопроса завладения нами Босфора, то это не может быть сделано нами «между прочим». Он самым внушительным образом пояснил: завоевание Босфора потребует отдельной войны, а будет ли Россия способна вести эту отдельную войну и захочет ли, в этом он глубоко сомневается.

Резюмируя все услышанное мною от высших руководителей нашими военными действиями на Ставке, можно сказать: 1) завладение Проливами союзным флотом считается трудно осуществимым, почти невозможным; 2) попытка такового завладения для нас полезна и с военной точки зрения даже очень желательна; 3) даже в случае неудачи она принесет нам пользу; 4) в случае удачи опасности не представляет, а пользу принесет еще большую; 5) содействие наше этому предприятию в настоящее время ничем выразиться не может. В мае может помочь наш черноморский флот, усиленный новыми единицами; 6) десант сколько-нибудь значительный мы сможем послать, только когда определится несомненная и окончательная наша победа над германцами.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностью имею честь быть, милостивый государь, вашего высокопревосходительства покорнейшим слугою

Кн. Н. Кудашев.

15. Проект ответа Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича великобританскому военному министру лорду Г. Китченеру[180]

Обращение наше к союзникам, имевшее в виду операцию против Турции, имело своей целью отвлечение турецких сил с кавказского фронта в момент, когда по всему фронту кавказской армии началось сражение с превосходными силами [противника]. Эта битва могла привести к нашему поражению. Действительно, стремясь всеми нашими силами содействовать союзникам, мы решили ни в коем случае не ослаблять наших войск, оперирующих против германцев и австрийцев. Мы рассматривали также операцию союзников против Турции как мощное средство добиться важного морального эффекта.

Осуществляя это обращение, мы не давали никаких указаний и не делали никаких предложений относительно способа выполнения, так как мы не имели возможности непосредственно способствовать приведению в исполнение плана операции против Турции.

Наш флот, — ввиду незаконченной постройки дредноутов, недостаточного количества быстроходных миноносцев и отсутствия подводных лодок усовершенствованного типа, — является только равным по силе турецкому флоту, и то только в том случае, если все корабли собраны вместе[181]. Отсутствие одной или двух боевых единиц неминуемо делает его более слабым, чем османский флот. Конструкция наших кораблей такова, что они не могут иметь на борту угля больше, чем на 4 дня пути. Снабжение углем в море невозможно, ввиду дурной погоды и волнения, господствующих на Черном море почти всю зиму. Наиболее близкая база, которую мы имели бы, находится в 24 часах пути от входа в Босфор. Таковы те причины, по которым мы не можем предоставить нашу помощь союзным флотам, как бы сильно ни было наше желание сделать это.

Сила батарей, защищающих Босфор, принимая в соображение число и калибр их орудий, по сравнению с орудиями нашего флота, дает мало надежды на наш успех.

Десантная операция русских войск, — что могло бы составить наиболее действительную помощь союзному флоту после форсирования Дарданелл, — не может иметь места, так как она могла бы осуществиться только за счет сил, находящихся на главном театре войны, ослабляя их, по крайней мере, на два армейских корпуса.

Такова ясная и