– А никак. Ты заметила, что аукционист употреблял французские обращения?

– Не может быть, чтобы не было! Во всех европейских языках есть обращения: мисс, фрау, синьора, мадам, пани….

– В России нет их аналогов!

– А я где-то слышала, что можно говорить «господин» и «госпожа».

– Это у них не прижилось. При «советах» всех, и мужчин, и женщин, называли трескучим словом «товаристщ».

– Но это просто ужасно, такая дикость. А на вид, – цивилизованные люди, – равнодушно заявила Эстер, натягивая на голое тело просторную шелковую пижаму, и позевывая. – Ты не хочешь, чтобы твоя Лора тебя приласкала, дорогой?

– Я что-то устал сегодня!

– Понятно. Курица, которая не клюет, уже где-то наклевалась, – засмеялась Эстер.

– Спокойной ночи, дорогая!

Ночью воспалилось расцарапанное картечью ухо, и я принял две таблетки аспирина. Мне снились кошмары, и к утру от неприятных снов в голове остался мутно-нехороший осадок. Появилось предчувствие, что днем случится нечто очень неприятное. Я постарался отогнать от себя дурные мысли, свалив все ощущения на больное ухо. С этим, по крайней мере, можно было бороться.

Эстер промыла царапины, и смазала их вонючей мазью из своей дорожной аптечки.

– Спасибо!

– Не за что, дорогой, – насмешливо сказала женщина, – зато теперь я смогу представлять тебя так, – мой муж, «Виннету-драное ухо»!

Эстер приводила мое ухо в порядок так долго, что я удивился, что она не завязала там пару бантиков. Я заглянул в зеркало. Бантиков не было, боль утихала, а царапин было почти не видно. После завтрака тревожное ощущение отступило на задний план. Мы поднялись в номер и переоделись, чтобы не отличаться от москвичей, которые собираются провести день на открытом воздухе. Я был в джинсах, китайских кроссовках, и клетчатой ковбойке с закатанными рукавами, а за моей спиной находился пустой рюкзак для фотоаппаратуры. Его мягкие стенки, как нельзя лучше, подходили для транспортировки хрупких вещей.

Эстер была налегке, и не взяла с собой ничего, кроме легкой дамской сумочки. Для сегодняшней прогулки моя спутница выбрала просторный цветастый сарафан, и удобные туфли на невысоком каблуке.

Когда мы вышли из метро на «Каширской», мои часы показывали около полудня. Отличный день! С неба светило солнце, безоблачное небо было чистым и просторным, легкий ветерок доносил до нас аромат цветущих яблонь, и мое настроение резко улучшилось. В последние годы я даже не мечтал о том, что попаду на родину.

Как жаль, что я не могу распоряжаться собой! – я исподтишка взглянул на свою спутницу. А что если я дам деру прямо сейчас? Деньги у меня есть, куплю билет до какого-нибудь Муходранска, и ищи ветра в поле.… Плохо только то, что у меня нет российских документов! – и я запрятал мысль о бегстве в самый дальний уголок сознания, надеясь, что у меня появятся более подходящие варианты.

Возле входа в парк мы вошли в визуальный контакт с неприметным мужичком средних лет, который держал в руках большую клеенчатую сумку с надписью: «Ашан».

Царский дворец, целиком выстроенный из бревен, был настоящим произведением искусства. Вокруг него прогуливались посетители, а в небе, выбирая выгодный ракурс для фотоснимка, неспешно парил белый квадрокоптер. Не заметив ничего подозрительного, мы неспешно двинулись в сторону фруктового сада. Мужчина с сумкой следовал за нами, соблюдая положенную дистанцию.

Передача должна была состояться на одной из многочисленных лавочек возле пруда в Дьяковском саду, но над водой снова кружился знакомый нам квадрокоптер. Чертыхнувшись в адрес владельца модной игрушки, мы спрятались под деревьями.

Вскоре контакт состоялся. Мой рюкзак заметно потяжелел, а курьер с заметным облегчением поспешил в сторону «Конюшенного двора», к ближайшему выходу из парка. Выждав положенное время, мы с Эстер покинули сад, вышли на безлюдную тропинку, ведущую вдоль оврага, и двинулись обратно.

Говорят, что если неприятность может случиться, то она обязательно случается. Не успели мы пройти половину пути, как услышали характерное жужжание, – над нашими головами неподвижно висел квадрокоптер.

– Интересно, зачем кому-то следить за нами? – с тревогой спросила Эстер.

– Мало ли в России чудаков, – стараясь быть спокойным, сказал я, – может быть, это любители подглядывать за влюбленными парочками. Надо прибавить шагу!

Не успели мы пройти сотню метров, как из-за деревьев появился полицейский наряд. Вид у бойцов был угрожающий. У одного из них, в звании сержанта, был автомат. Без всякого вступления автоматчик сорвал оружие с плеча и направил его ствол на нас.

– Вы арестованы! – у старшего из полицейских были погоны лейтенанта.

– Das ist ein Missverständnis! – с возмущением округлила глаза Эстер, – Wir österreichische Touristen!

– Да, да, – я перевел на ломаный русский язык слова Эстер, – мы ничего не нарушать. Мы есть австрийский турист!

В это время из-под деревьев вышла женщина с двумя детьми. Они остановились и с любопытством смотрели на неожиданное представление.

– Хватит болтать, – заявил нам лейтенант, неприязненно покосившись в сторону случайных прохожих, – у нас есть сведения, что вы занимаетесь контрабандой наркотиков!

– Что встали? Идите отсюда, – зычно рявкнул рослый сержант в адрес посторонних, – вы что, неприятностей хотите?!

После этого ненадолго воцарилась тишина. Для того, чтобы любопытное семейство удалилось с глаз долой, потребовалось некоторое время, за которое я сообразил, что здесь что-то не так. Настоящие полицейские не стали бы уходить далеко от своего автомобиля. Они перехватили бы нас у выхода из парка, но эти парни явно избегают свидетелей. Прозрев, я обнаружил, что у сержанта на новой форме пришит нарукавный знак старого образца, а на овальном значке лейтенанта коды региона не соответствуют Москве.

– Es ist nicht die Polizei!18 – негромко сказал я, повернувшись к Эстер.

– Dies vereinfacht die Situation!19

– Прекратить разговоры! Мы знаем, кто вы такие! – заорал лейтенант, доставая из-за спины наручники, – нам приказано доставить вас на Петровку!

Эстер расстегнула свою сумочку, и с испуганным видом сделала шаг назад.

– Стой на месте, шлюха, пристрелю, как собаку! – с этими словами «лейтенант» схватил женщину за левый локоть.

Это стало последней ошибкой его жизни. Эстер вовсе не носила пистолет под юбкой. Маленький, но мощный «Bodyguard 380»20 легко помещался в дамскую сумочку. После выстрела в упор лейтенант, как подкошенный, рухнул на траву. В тот же момент я ухватился за ствол автомата, и направил его вниз. Бандит в форме сержанта был здоровым парнем. Никто не знает, каким мог бы оказаться финал нашей борьбы, но Эстер не стала дожидаться ее окончания. Выстрел в голову сразил автоматчика наповал.

Висящий над нами квадрокоптер, дрогнул и начал подниматься вверх. Эстер зажала пистолет двумя руками, и тщательно прицелилась. После двух выстрелов квадрокоптер жалобно заверещал, завалился набок и грохнулся оземь.

– Отличная работа! – пытаясь унять внутреннюю дрожь, заявил я.

Свидетелей случившегося не имелось, что было вполне объяснимо. Оператор квадрокоптер выбрал наиболее удачный момент для нападения, и встреченная нами семья была случайным исключением.

– Быстро уходим! Где-то недалеко должен стоять автомобиль с хозяином этого механизма. И может быть, у них есть еще один беспилотник! – хладнокровно сказала моя спутница.

Подгонять меня не было необходимости. Спрятавшись под деревом, мы изменили свой внешний вид, как могли. Я сбросил рубашку, а Эстер сняла сарафан, под которым оказался вполне приличный купальный костюм, и скрутила распущенные волосы в неряшливый узел. Заметив возле яблони парочку отдыхающих велосипедистов, мы быстро договорились с ними, засунули свернутую одежду в багажную корзинку одного из велосипедов, и понеслись вниз, к набережной.

Только не подумайте, что мы отняли у мальчишек их велосипеды. Для них это была выгодная сделка, ведь мало кому удается продать пару старых велосипедов за три тысячи евро.

– Дай мне твой мобильник! – сказала Эстер.

Я немедленно выполнил это приказание. Моя спутница ловко вытащила оттуда аккумулятор, и обе карты, которые были немедленно утоплены в Москва-реке вместе с телефоном.

Дальнейшие события развивались молниеносно. Добравшись до платформы Москворецкая, мы бросили велосипеды,