Слушая вполуха ёрничанье Корфа, Зорич отметил, что давно не видел Исидора Игнатьевича таким, насторожился, зная его, понял: случилось что-то важное.

— Так вот! На Пасху тщедушный Януш Хвощевский пригласил к себе в гости свою дородную сестрицу Казимиру и мужа её Анжея. Там на пари Аким выиграл рубль, сломав подкову. Иметь такого силача в работниках — мечта любого хозяина. Януш был податлив в уговорах, и уже назавтра Аким с вещами в качестве работника на всё перебрался в дом Озимека. Вот так-то!

И тут Исидора Игнатьевича прорвало: он, потирая ладошки, засмеялся совсем по-детски радостно.

— Поздравляю, Исидор Игнатьевич! — подыграл есаул. — Тонко сработано! И что теперь?

— А теперь? А теперь… теперь вот что, Евгений Иванович. Аким устроился в доме на втором этаже в комнате с конюхом Андреем. Соседнюю комнату занимают четверо постояльцев. Двое работают на руднике понедельно. Двое — в порту. К ним часто захаживают гости. Засиживаются допоздна. Хозяев не беспокоят — лестница на второй этаж ведёт по наружной стене дома. Под окном их комнаты крыша сарая. Аким, опустившись на неё, пытался подслушать, о чём они говорят. Не получилось: говорили по-польски. Надо узнать, кто они, откуда прибыли. Вряд ли они местные. В каких они отношениях со старостой?

Помолчав, Корф продолжил:

— Я думаю, есаул, неспроста хозяйка так встревожена. И она наверняка что-то знает. И это не все приятности, дорогой коллега. Я сделал запрос в департамент полиции, не может ли иметь хоть какое-то отношение к взрыву на Благовещенской наш американец как лицо, пострадавшее от снаряда с теми же компонентами. И что ты думаешь?! Евгений Иванович, я стрелял наугад, но попал в яблочко. Американец лично знал капитана судна «Джон Крафтон» и встречался с ним накануне того, как «Крафтон» на деньги американского миллионера в фонд русской революции должен был доставить в Россию для соцреволюционеров крупную партию оружия и взрывчатых веществ. Есть предположение, что эту встречу проследили и решили устранить нашего американца как автора возможной утечки. Но поспешили: «Крафтон» сел на мель на Балтике, в Ботническом заливе, и взорвался или был взорван. И обнаружен пограничной стражей. Так что американец может спать спокойно. Что касается Джона Макгиллана — и тут просвет: он такой же англичанин, как я папуас из Новой Гвинеи! Это Семён Иванович Судаков из обеспеченной купеческой семьи. Родился в Смоленске. Учился в гимназии. Поступил в Московский университет. Ну а там — по обычной схеме. Наслушался баек доброхотов-товарищей. Занялся революционной работой. По студенческому делу поехал в Якутию. Вернулся домой под надзор родителей. Вступил в партию эсеров. Изучал за границей химию взрывчатых веществ. Вступил в боевую организацию, где и работал до самой смерти. Причиной его появления в Приморске, предполагают, явилось осуществление покушения на великого князя Владимира Александровича во время его посещения южных губерний. Что касается посетившей его парочки, то из донесения охранного отделения — возможно, их видели на железнодорожном вокзале. А одинокий молодой человек пропал бесследно, может, когда-то прояснится, бог знает.

Зорич, слушая, думал: «А с какого боку здесь графиня? Странно, что Корф ни разу не обмолвился о ней. А о ком это „он здесь" сказал мне перед смертью Попов? Если он был как-то связан с Астафьевым, то он мог через него выйти на Александра. Но это не всё золото. Александр сказал мне об этом. Тогда кто? Те варшавские поднадзорные? Но они, по данным охранного отделения Варшавы, выехали уже после той экспроприации. А что, не могло быть других? Может, была и другая группа? Бог знает, какие из них заплели Стаса в свои интриги. Слава богу, он не участвовал в этой последней акции. А то бы ему не выкрутиться, повязали бы кровью, мерзавцы».

— Евгений Иванович, ты меня слышишь? — ворвался в его сознание голос Корфа.

— Ну да, — смутился, очнувшись, есаул. — Извини. Так, задумался кое о чём.

— Ну так вот. Я о чём сказал? — поднял палец вверх Исидор Игнатьевич. — Если эти постояльцы, напугавшие разлюбезную Казимиру Юзефовну, те самые мазурики, то мы их прищучим — и делу конец, — и помолчав, добавил: — Надо только держать на длинном поводке полковника Жлуктова.

Как бы он нам своими патрулями всё дело не испортил, не спугнул их. Что за интерес у него к хуторам? Вокруг полно других посёлков. Как ты думаешь, Евгений Иванович? Может, он знает что-то?

Зорич пожал плечами, пропустив мимо ушей слова Корфа.

Глава пятнадцатая

Через пару дней после посещения Корфом польских хуторов на большом пруду рано утром появился новый рыболов. Пройдя за согбенной спиной продрогшего в туманном холодке, тупо смотревшего на замерший поплавок Акима, он, поздоровавшись и не получив ответа, прошёл пару десятков шагов дальше по заиленному берегу. Положил на траву узелок и удочку. Сбросил с ног заношенные парусиновые туфли, закатал до колен серые холстинные штаны и достал из кармана брюк жестяную коробочку из-под монпансье. Достал оттуда дождевого червяка, ловко насадил его на крючок. Плюнул на него, протянул по леске поплавок из бутылочной пробки с воткнутым гусиным пером. Чертыхаясь, вошёл в холодную воду, забросил подальше крючок, воткнув в песчаное дно длиннющее удилище из выскобленной орешины, вернулся на берег и, перекрестив ступни, сел по-турецки. Развязав, расстелил на мокрой от росы траве большой платок и, стукнув друг о дружку пару круто сваренных яиц, начал завтракать.

Меж тем утренний туман, расползаясь, таял клочьями, открывая в продолжение берега справа и слева, сквозь торчащие камыши, макушки продрогших рыбаков. И среди них незаметные, как все, головы филёра Акима и его связного, сотрудника департамента полиции с немалым содержанием в триста пятьдесят рублей.

В предчувствии скорой развязки кошмарных преступлений в восточной губернии усилия сыскных ведомств, поощряемые наставлениями, рекомендациями, техническими советами титулованных особ столицы, приняли небывалый прежде размах. Предполагаемая связь экспроприаций на золотых приисках с усиливающимся мятежным настроением на западных землях заставила всю полицейскую машину страны заработать с невиданной прежде скоростью, постепенно затухающей усилиями российских вёрст и времени. Скромной докладной Корфа по инстанции о возможной связи постояльцев Озимека с событиями последнего времени вкупе с покушением на агента Попова, Зорича и его, Корфа, усилиями губернских властей, понукаемых к действиям по розыску преступников столичными депешами, был придан гипертрофированный смысл.