Я мотаю головой:

– Хватит с меня на сегодня трагедий. А вообще, знаешь, чего я хочу? Я хочу на время забыть о проклятой книге.

– Что, правда?

– Да, правда. Похоже, следующие полтора года мне предстоит провести, думая исключительно об Акилле Инфуриати, спасибо Тиму Суитину и его двойному увлечению гоночными машинами и Второй мировой войной. И чтобы отметить это великое событие, хорошо бы съездить в какое-нибудь место, которое не имеет к Акилле никакого отношения.

После некоторого раздумья Марко предлагает:

– До Сиены полчаса езды.

– А это не слишком далеко?

Марко улыбается.

– Мне сегодня никуда не надо, да и в офис только завтра после обеда. При желании можем пировать хоть до ночи.

Его слова повисают в воздухе, а потом я говорю:

– Я никогда не была в Сиене. Хотелось бы посмотреть.

Марко заводит мотор. Машина ревет, затем начинает урчать.

– Значит, Сиена.

* * *

– Интересно, кто она. Та женщина с розами.

– Пятнадцать минут, – замечает Марко.

– Что «пятнадцать минут»?

Марко смеется.

– Пятнадцать минут назад ты объявила, что хочешь на время забыть о проклятой книге.

– Ах да. – Я выглядываю в окно, за которым проносятся, непрерывно сменяя друг друга, деревья, поля, дома, церкви, сады и виноградники. Живописная проселочная дорога радует глаз, но я столько времени прокручивала в голове последние минуты жизни Акилле, что на извилистых участках мне становится неспокойно.

– Но вообще ты молодец. Я думал, ты и пяти минут не продержишься. Очень странная история с этим кладбищем, я тоже про него думаю.

– У меня эта женщина из головы не идет. Сколько ей? Лет восемьдесят?

– Не меньше.

– Принесла секатор, красные розы. А вдруг…

– Что?

– А вдруг она – сестра Акилле, Стелла? Окей, Стелле в этом году девяносто, но ведь мое предположение не за гранью возможного? Сухонькие итальянские старушки – кремень.

– Твоя правда.

– И у нее был такой вид, будто у нее есть какие-то права на Акилле, – продолжаю я. – Ей явно не понравилось, что мы там. И зачем она вообще пришла обрезать сухие цветы по тридцатиградусной жаре, если только она не его родственница?

– Может, она его старая подружка. Очень старая. Или товарищ по партизанскому отряду.

– Может быть. – Я вздыхаю. – Ну а вдруг она Стелла? Вот было бы здорово.

Теперь вздыхает Марко.

– Слушай, Тори, я собирался кое-что тебе сказать. Потому, собственно, я и хотел встретиться. Конечно, помимо удовольствия побыть с тобой.

– Тогда говори.

– Надеюсь, ты не решишь, что я лезу не в свое дело, но я тут навел справки. Вряд ли на кладбище ты действительно встретила Стеллу Инфуриати. С официальной точки зрения Стеллы Инфуриати не существует.

Марко спокойно смотрит на дорогу, а я гляжу на его профиль.

– Я… Я… Что?

Марко пожимает плечами:

– Я сейчас скажу странную вещь, но это правда. Люди, которые родились в Италии или переехали в Италию законным образом, обычно оставляют за собой бумажный след. Где бы человек ни осел, он обязан зарегистрироваться в Anagrafe своей коммуны – хоть во Флоренции, хоть в Ромитуццо, хоть в Сиене, да где угодно.

– Скоро и мне надо будет зарегистрироваться.

– Да. Хотя тебе придется хуже, потому что ты здесь новичок, тебе еще предстоит вписаться в систему. Но как только ты впишешься, все затруднения останутся позади. Если ты когда-нибудь, боже упаси, переедешь из Флоренции в другое место, тебе надо будет только заполнить бланк, предъявить пару документов – и Anagrafe сделает все остальное. Они даже сообщат о переезде в коммуну, из которой ты выехала. Поэтому если ты хочешь справиться, жив ли тот или иной человек и живет ли он или она в Италии, тебе даже необязательно знать последнее место его проживания. Если тебе известно, что тогда-то этот человек жил там-то, его уже можно отследить. Нам известно, что Стелла родилась и выросла в Ромитуццо. Поэтому я позвонил в Anagrafe и навел справки.

– Постой, а разве так можно? Просто позвонить и затребовать информацию об абсолютно незнакомом человеке?

– Да, конечно, каждый может так сделать. Если ты хочешь узнать улицу и номер дома – это одно, а если тебе понадобились копии документов из Государственного архива, то это уже другое. Но основная информация – имя, дата и место рождения, а также коммуна, где проживает человек, – доступна всем. Ты можешь затребовать эту информацию в любом отделении Anagrafe. По закону тебе обязаны ее предоставить.

– Что-то мне это не нравится.

– Но вот так все устроено. Ты говоришь – не нравится. Мне тоже не нравится. Как бы то ни было, мы с парнем из администрации Ромитуццо поговорили очень душевно. В общем, дело обстоит так. Стелла Инфуриати родилась в Ромитуццо первого мая двадцать девятого года. Ее, естественно, зарегистрировали как проживающую в родительском доме с мамой, папой и братом. В начале пятьдесят пятого, то есть через несколько месяцев после гибели Акилле, ее родители перебрались из Ромитуццо во Флоренцию. Но Стелла с ними не уехала. Я перепроверил во флорентийском отделении Anagrafe на случай какой-нибудь бюрократической накладки – в конце концов, в те времена компьютеров не было, делопроизводство вели вручную. Но у них не оказалось вообще ни единой записи о Стелле Инфуриати.

– Значит, ее родители уехали, а она осталась?

– Вот тут и начинаются загадки. Если бы Стелла осталась в Ромитуццо, это было бы зафиксировано. Если бы она сменила адрес или если бы стала единственным человеком, проживающим в доме родителей, об этом осталась бы соответствующая запись. Если бы она перебралась в другую коммуну или вообще покинула Италию, об этом тоже сохранилась бы запись. Но таких записей нет. Стелла не осталась на старом месте, она не переехала, она не умерла, о ней не заявляли как о пропавшей без вести. В ее личном деле просто не появилось ни одной новой строчки. А в пятьдесят шестом в дом, где она выросла, вселились другие люди.

– А вдруг она сменила фамилию? – Я вспоминаю наш разговор про налоговый код. – Вышла замуж – и сменила?

– Да, фамилию мужа она взять могла. Новый закон вступил в силу только в семьдесят пятом. Но в таком случае это был бы официальный брак, о заключении которого осталась бы запись. Коммуна отслеживает все: рождения, заключения браков, смерти.

– А может, она все-таки уехала за границу, – предполагаю я. – После войны из Италии уезжали очень многие. И я уверена, что кое-кому удалось, официально выражаясь, просочиться незамеченным.

– Об этом я подумал в первую очередь. К счастью, существует целая система отслеживания эмигрантов. Можно проверить списки пассажиров,