При упоминании жены, лицо Кудеяра разгладилось. Он улыбнулся, светло и чисто.

Свадьба состоялась всего неделю назад. Самые сладкие деньки в жизни молодых. Именно подготовка к свадьбе и уверения друга, что обидится не на шутку, заставили Булата не бросится сразу же после того, как зажили раны, на поиски Вереи.

Он и сам не знал, что так зацепило его в той танцовщице, но его сердце стремилось к ней с еще большей силой, чем раньше к Лорри. Словно кто-то незнакомый вселился в него и думал только о ней. Вспоминал ее тонкий стан, ее длинные роскошные волосы, развивающиеся словно пламя. Вспоминал ее глаза и ту ночь, когда девушка пришла к нему. Сама. По собственному желанию. А он возьми, да сглупи. А ведь сперва просто испугался, когда понял, что молоденькая девчонка затронула струны в его душе. Испугался, как зеленый мальчишка, а после, осознав свое чувство, его зарождающиеся побеги решил для себя, что с Вереей у него все будет честно и благородно. Он отчего-то не сомневался в том, что девушка была чиста и не мог взять ее вот так просто, без благословения, без обряда, который соединил не только их руки, но и души.

— Что задумался? — разбавил густую тишину старик.

Булат вскинул голову. Щетина пристально поглядел в глаза приемного сына долгим изучающим взглядом, а затем просто сказал:

— Езжай, — и добавил чуть тише, — Я же должен дождаться внуков.

И старик отвел глаза.

Он ничего не сказал Булату о том, что приходила Лорри. Не смог лишить его того счастья, что снова увидел в глазах, которые, казалось, погасли навсегда.

— Пусть все будет как будет, — решил Щутина, — Булат заслуживает счастья.

И тут кто-то чужой, но до ужаса знакомый голос, зашептал ему в ухо:

— А если все повторится с ним? Если Верея умрет? Ты подумал старик? — и голос рассмеялся.

— Это не Лорри, — подумал Щетина и сжал худые ладони в кулаки. Он знал, что Лорри любила его сына. А это существо, что приходило к нему и сейчас посылало крамольные мысли — это был кто-то злобный и чужой. Кто-то, кто не желал счастья Булату.

— Не скажу! — решил старик твердо.

А на рассвете, собрав небольшой отряд и попрощавшись с Кудеяром и его молодой женой, а также обняв старика отца, Булат вышел из поместья. Он еще не знал куда направляется и первым делом поехал к морю, туда, где плескались у его ног зеленые волны.

Спустившись вниз, он оглянулся на своих людей, что остались неподалеку, ожидая своего предводителя.

Булат бросил взгляд на утес, возвышающийся неподалеку. Тот самый утес, где он кажется, жизнь назад сжигал тело Лорри.

Глаза защипало, но мужчина не позволил слезам вырваться наружу. Он яростно потер лицо ладонями, когда до его слуха донеслось какое-то слабое дребезжание, тихий еле различимый звон.

Булат опустил лицо и застыл в удивлении. Его сердце замерло и застучало с удвоенной силой. Мужчина не поверил своим глазам.

Прямо на берегу, заросший тиной и водорослями, лежал меч.

Меч Торхельма, который когда-то принадлежал его отцу.

— Он вернулся! — только и смог произнести Булат и опустившись на колени, бережно взял клинок в руки.

— Я видел, видел их! — с таким криком молодой оборотень вбежал в пещеру, пока Хавган проводил совет, вместо отсутствующей Брунхильды.

Морды всех волков повернулись к вбежавшему пареньку. Тот еще был неумелым щенком и только начал осваивать человеческую форму, потому и не сумел оборотится, видимо то, что он увидел, было настолько важно, раз он прибежал суда со всем поспешностью, на которую был способен

— Успокойся, юный Талли! — спокойно произнес волк, для удобства щенка он перевернулся в человека и теперь стоял перед ним, ожидая подробного рассказа об увиденном, — Что тебя так испугало?

Молодой парнишка отдышался и обвел стаю быстрым взглядом.

— Колдуны! Они зашли на нашу территорию и их много! — наконец выдавил он, — И они на пути к горам!

Хавган прямо в прыжке обратился обратно в волка. Он рванул к выходу из пещеры. Стая — за ним. Щенок по имени Талли завыл от отчаяния — он все еще путался с превращением и шерсть почему-то вылезла только на его лице, оставив остальное тело абсолютно голым.

Вожак тем временем бежал по ледяной пустыне. Ветер, несущийся ему в лицо говорил о том, что щенок не солгал. Здесь действительно недавно проходили колдуны. А ведь для их это была запретная территория. То, что они рискнули сунутся сюда означало только одно…

… Асгейр нашел Огонь первым.

Когда волки прижали под гору, вокруг не было ни единой души. Ровная затянутая льдами поверхность просматривалась до самой кромки леса. Спрятаться у скал люди не могли.

— Они переместились, — понял Хавган.

Если Асгейр нашел девушку, то это означало только одно — скоро колдун будет здесь.

Глава 11.

Этот человек вызывал во мне опасения с того самого первого момента, как мы встретились, и я взглянула в его глаза. Мужчина посмотрел на меня притворно равнодушно, но внутри меня что-то затаилось, зашептало поостеречься. Желание спрятаться куда-то далеко-далеко и не выходить из убежища разрасталось в сердце, которое дрожало как у испуганной зверушки, попавшей в силки.

Мужчину привела Лебедь. Она представила его Гуннару в тот самый день, когда он находился на дворе, муштруя новобранцев. Я находилась неподалеку — развешивала белье.

День выдался ветреный. Я помню, как хлестали простыни на ветру, словно крылья какой-то огромной птицы. Воздух был наполнен запахами надвигающейся осени и мелкого дождя, что разбросал по утру на траве блестящие капельки своих слез, которые теперь таяли, высыхая на солнце, еще теплом, но уже не таком ярком, как прежде.

До дня, когда я должна была обрести свою свободу оставалось совсем немного и именно тогда судьба привела в дом Гуннара этого страшного человека, при виде которого мои руки неожиданно сделались слабыми и уронили корзину с остатками белья, которую тотчас перевернул ветер. Но я не рванулась поднимать вещи, а просто стояла и смотрела на то, как высокий мужчина в темном плаще с длинными развевающимися волосами, едва тронутыми сединой, идет пересекая двор, направляясь к северянину. А рядом с ним плывет, улыбаясь довольно, словно сытая кошка, красавица княжна.

Проходя мимо меня, страшный мужчина повернул ко мне свое лицо и улыбнулся. Нет, страшным он был только по моим ощущениям. Я же видела