Наместник Ифрикии в 1229 году порвал с Марракешем и в 1236 году «провозгласил свою независимость. Так была основана династия Хафсидов. В 1235 году племя бану абд аль-вад во главе с Ягморасаном ибн Зайяном захватило власть в Тлемсене и прилегающих районах, охрана которых была ему некогда доверена альмохадами. Наконец, в 1248 году другое берберское племя, бану мерин, захватило Фес и установило там свою власть, которая очень скоро стала довольно крепкой. Добавим, что мусульманская Испания также отложилась от альмохадской империи, и то, что от нее осталось, стало уделом Насридов — властителей Гранады.

Итак, за 20 лет до окончательного падения династии Альмохадов империя, основанная Абд аль-Мумином, раскололась на три части, каждая из которых имела во главе берберский род или племя. Эти группировки испытали различные превратности судьбы, мгновенья славы и относительного расцвета, и все же их следует рассматривать не иначе, как эпигонов. В них не было ничего, что бы напоминало жизненность, непреоборимую индивидуальность людей махди: как те, так и другие находились под эгидой альмохадов и ставили перед собой единственную цель — восстановить в своих интересах империю предшественников. Некоторые из их государей как будто и достигали этой цели, но не больше чем на несколько месяцев.

В конечном счете история Магриба до исчезновения династий Хафсидов, Абдальвадидов и Меринидов, то есть до середины XVI века, — это история тщетных усилий воскресить прошлое, история длительного застоя и медленного упадка.

По исключительно счастливой случайности это разложение было отмечено и описано гениальным историком Ибн Халдуном (1332–1406 годы). Не прибегая к его сочинениям, Ж. Марсэ не смог бы восстановить этапы хилялийского нашествия, а Э.-Ф. Готье — найти лучи света в темных веках Магриба. В ходе своей политической карьеры Ибн Халдун, исходя скорее из своих выгод, чем из скрупулезного исполнения своих обязанностей, оказывал хорошие и плохие услуги Хафсидам, Меринидам, Насридам и Абдальвадидам, затем жил среди арабов, набирая у них войска. Повсюду этот благородный аристократ занимал высокие посты, позволявшие ему следить за событиями и узнавать людей. Используя эти знания, он мог бы составить какую-нибудь неудобочитаемую летопись, наподобие «Киртас». но он был одарен критическим умом и научной любознательностью столь исключительными, что Э.-Ф. Готье, не колеблясь, ставит его в один ряд с Ганнибалом и святым Августином.

Ибн Халдун изучал в Тунисе под руководством своего отца и самых знаменитых учителей грамматику, филологию, право и поэзию, затем прошел школу ученых из Марокко, прибывших с Меринидами, совершенствуя свои знания в философии и богословии. Однако это был новатор, который сам разрабатывал свои принципы и метод. Своему основному труду — всеобщей истории под названием «Книга поучительных примеров» («Китаб аль-Ибар») — он предпослал «Пролегомены» («Мукаддима») — свои соображения относительно самых разнообразных вещей, откуда, однако, можно вывести настоящую философию истории.

Магриб в конце XIII века

В противоположность мусульманским летописцам Ибн Халдун склонен определять ценность источников, исходя из рациональных, а не религиозных критериев. Он не довольствуется перечислением фактов, а стремится их понять и по возможности объяснить. О достоверности показаний письменных источников или о значении труда как основы богатства он высказывает такие взгляды, какие кажутся нам обычными для историков или экономистов XIX века, но которые удивительны для человека, писавшего в XIV веке. Он напоминает не своего современника Фруассара, а скорее Макиавелли или Вико. Он имеет даже представление об исторической эволюции, выведенное из наблюдений за современными ему событиями. Обратив внимание на сосуществование пустынь и плодородных районов — одни с кочевым населением, другие с оседлым, — он вывел заключение, что кочевая жизнь предшествует жизни оседлой и порождает ее. Кочевники, простые и непорочные, всецело преданные интересам рода и племени, благодаря своим военным способностям совершают завоевания, которые их обогащают, но одновременно и развращают; потом их сметает другой народ, примитивный и смелый. Именно у кочевников существует солидарность и преданность интересам коллектива (асабийя) — движущая сила государства. Их моральные качества выше, чем у развращенных и вырождающихся горожан. История показывает, что государства рождаются, развиваются и умирают, проходя через пять стадий развития на протяжении жизни трех поколений, то есть на протяжении 120 лет. Э.-Ф. Готье обратил внимание на презрительное отношение Ибн Халдуна к земле, крестьянину, горожанину и на биологические и генеалогические концепции этого гениального историка, которому-де был чужд географический субстрат истории.

Эту пессимистическую философию отношений между кочевниками и оседлыми ему внушил скорее Магриб, чем Аравия. И не случайно часть его всеобщей истории, которая была выделена и переведена де Сляном под придуманным им заглавием «История берберов», остается основным источником, особенно по XIV веку, когда образовались государства — наследники альмохадской державы. При этом замечательный ум Ибн Халдуна и живая оригинальность его взглядов дополняются свидетельствами из первых рук, поскольку историк был также ближайшим сотрудником многих государей, историю которых он рассказывает.

I. Тунисское государство Хафсидов

Абу Закария (1229–1249 годы). Из трех династий, которые делили и оспаривали друг у друга Берберию, династия Хафсидов первой объявила себя наследницей власти и традиций отживающего свой век альмохадского халифата. Новое государство пользовалось, особенно в XIII веке, реальным престижем, но не смогло помешать упадку Ифрикии, где соперничество и мятежи арабских племен поддерживали состояние беспокойства и ускоряли всеобщее разорение. Его история была исследована самым всесторонним и исчерпывающим образом Р. Бруншвигом в его двухтомной работе, озаглавленной «La Веrberic orientale sous les Hafçides, des origines а la fin du XVe siecle».

Итак, если вы помните, победив на юге Туниса мятежника Яхью ибн Ганийю, альмохадский халиф ан-Насир в 1207 году доверил управление Ифрикией одному из сыновей шейха Абу Хафса Омара аль-Хинтати; этот наместник управлял страной, повинуясь до самой своей смерти (1221 год) альмохадам; после него правили наместники из рода Муминидов. В 1226 году халиф аль-Адиль снова назначил в Ифрикию Хафсида; однако тот отказался признать нового халифа аль-Мамуна и был отрешен от должности в пользу своего брата Абу Закарии Яхьи, бывшего в то время наместником в Габесе.

Сын первого хафсидского правителя Ифрикии и внук знаменитого шейха Абу Хафса, этот молодой человек, в возрасте примерно 26 лет, имел за собой славу семьи и престиж отца, защищавшего Ифрикию против Ибн Ганийи; к этим унаследованным от предков козырям он присоединил высокую культуру, недюжинное самообладание и расчетливую смелость.

Несколько месяцев спустя после своего назначения в Тунис он оказался под начальством халифа аль-Мамуна, открыто отвергавшего альмохадское учение, и перед лицом антихалифа Яхьи ибн