и как бы мускулистые, переплетаются и изгибаются в мощном движении. Новая форма листа заимствована у восточного искусства Ифрикии: пальмовые ветви как бы выходят из идущих одна за другой чашечек. В лепной гипсовой отделке плоскости листьев пересекаются тенями, а в решетчатом орнаменте появляется гладкий пальмовый лист без каких-либо деталей, отвлекающих взгляд от четких завитков лопастей» (А. Террас и Ж. Эно). Геометрический орнамент так же изящен и смел, но никогда не бывает усложненным. «Многолопастные арки, внешние поверхности которых часто образованы из тонких переплетений нескольких ветвей, со своими мощными изгибами и длинными остриями представляют единственное в своем роде сочетание изящества и силы. В бордюрах принцип переплетения доходит до крайних пределов, переплетенные узоры покрывают грани минаретов» (А. Террас и Ж. Эно). Художники-колористы XII века покрывали минареты многоцветной мозаикой из фаянса (зеллидж). Изразцы бирюзового цвета, подобно блестящим на солнце драгоценностями, венчают минарет Кутубии.

Альмохадское искусство, изучением которого в Марокко занималась школа под руководством покойного Анри Бассе и Анри Терраса, завершало собой многовековое развитие. Оно сочетало андалусские традиции с восточными влияниями. Из всех этих элементов оно создало индивидуальную эстетику, величественную и мощную, как и сами властители страны. Это величие усматривают в громадных мечетях с многочисленными куполами и смело возносящимися ввысь минаретами, в прочных материалах и даже в глинобитных крепостных стенах, в орнаменте, неотделимом от архитектуры, с его свободной стилизованной манерой исполнения, заботящейся о стройности и ясности. Можно сказать, что это искусство является «шедевром гармоничной дисциплины» (Гзелль).

Альмохадское искусство достигло наибольшего расцвета при первых халифах. С XIII века начался упадок, и минарет мечети Хасана так и остался недостроенным. Великая империя распалась, а династии, которые поделили ее наследство, не достигли ее величия ни в области политики, ни в области искусства.

Заключение. Деятельность альмохадов, не менее блестящая, чем деятельность альморавидов, дала более прочные результаты. Но с точки зрения политической неудача очевидна: как и в начале IX века, Магриб раздроблен на. три части, которые никогда уже больше не объединились; Ифрикия была под властью Хафсидов, Средний Магриб — под властью Абдальвадидов, Дальний Магриб — под властью Меринидов. Племенам масмуда и Муминидам не удалось создать прочного берберского единства. Эта неудача обусловлена многочисленными причинами, которые Анри Террас глубоко проанализировал в своей «Histoire du Maroc».

Во-первых, эта попытка объединения была предпринята слишком поздно. Когда альмохады пришли к власти, червь давно уже проник в плод и подтачивал его изнутри. В середине XII века арабы-хилялийцы полностью овладели Ифрикией и глубоко проникли в Средний Магриб; с другой стороны, арабы-макиль, пришедшие последними, двигались вдоль сахарских рубежей на Дальний Магриб. Те и другие были в союзе с берберами-зената и составляли, таким образом, весьма могущественную массу кочевников, способную дать отпор попыткам оседлых племен установить свою гегемонию. Известно, что арабы, становившиеся союзниками центральной власти, когда она сильна, и с готовностью изменявшие ей при первом удобном случае, играли разлагающую роль в альмохадской империи, в частности во время продолжительной авантюры Бану Ганийя и затем в период упадка государства начиная с 1224 года. Однако результаты их деятельности были, быть может, более решающими в плане экономическом: эти закоренелые пастухи оторвали от земледелия целые области, превратив их в огромные пространства пастбищных земель, где они занимались экстенсивным скотоводством; в других местах они низвели земледельцев до положения крепостных, плохо вознаграждаемых за свой труд и лишенных каких-либо надежд; наконец, сохранив атавистическую привычку к грабежам, они мешали развитию торговли, которая так процветала в начальный период власти альмохадов.

Халифы Марракеша видели эту арабскую проблему. Они думали, что решат ее, приведя кочевников в Марокко, но тем самым они только распространили заразу на Дальний Магриб, не установив мира в Ифрикии.

План мечети касбы в Марракеше (по H. Terrasse, «L'art hispano-mauresque des origines au XIIIe siecles, табл. 53, стр. 314). Явная тенденция к излишним украшениям: архитектор ввел много бесполезных бассейнов и колоннад. Украшения налеплены на здание и уже не составляют с ним единого целого, как раньше

С другой стороны, эти горцы-берберы не сумели скроить свои политические концепции соразмерно созданной ими империи. Альмохады первого часа, масмуда, не хотели привлекать к участию в своем деле, то есть в управлении страной, другие народности империи; в Испании, в Ифрикии и в Среднем Магрибе они вели себя как в завоеванной стране. Отсюда непрерывные мятежи и конечный крах, который наступил вскоре после того, как халиф потерял свое ведущее положение.

Да и внутри самой победоносной клики Муминиды урвали себе львиную долю в ущерб другим альмохадским семействам. Эта политика присваивания власти возбудила против них недовольство других семейств, которые воспользовались первым удобным случаем, чтобы вернуть себе то, что они считали принадлежащим им по праву. Это была близорукая политика, которая привела к хаосу повсюду, кроме Ифрикии с ее Хафсидами. Итак, за несколько пятилетий берберская империя окончательно и бесповоротно распалась.

С точки зрения религиозной итоги господства альмохадов были совершенно иными. Их учение не сохранилось, но они завершили объединительную работу, начатую альморавидами. К этому они пришли, поощряя развитие мусульманского мистического движения, которое захватило Магриб, хотя так никогда и не достигло полного расцвета. «Весьма примечательно, — пишет А. Террас, — что почти все великие суфийские вожди Магриба, самые популярные из его святых, жили при альмохадах и умерли в конце XII века: Сиди Харазем в 1173 году, Мулай Бушаиб в 1174 году, Мулай Бу Азза в 1176 году, Сиди Бу Медиан, Мулай Абд ас-Слам ибн Мшиш и Сиди Бель Аббес ас-Себти в 1188 году». Отныне в Магрибе будет царить религиозный мир под знаком маликизма. С другой стороны, магрибский ригоризм (сегрегация мужчин и женщин, строгие посты, скрупулезное соблюдение запретов в пище) имеет свое начало в морали Ибн Тумарта.

И наконец, нельзя, отрицать, что альмохады создали собственную цивилизацию, а не довольствовались, как их предшественники, распространением андалусской цивилизации. Это была суровая и деятельная цивилизация, которая садам и дворцам предпочитала крепости и мечети, поэзии — философию, но величие и оригинальность которой неоспоримы.

Итак, можно с полным основанием рассматривать полвека, которые прошли от 1160 до 1210 года, как период, когда берберский Магриб показал себя с самой лучшей стороны.

Глава IV.

Возврат к берберийским государствам

Едва альмохадская империя проявила первые симптомы серьезной слабости, как в Берберии стали обособляться три ее части. Происходило то, что уже имело место при римском господстве, затем в VIII–IX веках, затем снова в XI веке,