«Перчатки… Куда засунул перчатки? – спохватился генерал. – Черт, в чемодан засунул!»

Он чуть не растянулся на обледеневших ступеньках трапа, раскачивающегося на ветру. Схватился за стальные перила, и тут же рука примерзла к ним, еле оторвал. Он в мыслях проклял майора, решившего докладывать ему на улице.

– Товарищ генерал…

– Достаточно, здравия желаю, – генерал, обернув ручку полой пальто, рванул на себя дверцу «УАЗа» и торопливо забрался на сиденье, – да скорее же садись, майор, машину выстудишь.

– К вертолету, – майор показывал куда-то в кромешную тьму, прорезанную лучами прожекторов. – Как долетели?

– Отлично. Однако и погодка у вас здесь. В Москве тоже снегу намело.

Майор не совсем понял, о чем это говорит генерал, на его взгляд, погода стояла вполне сносная, да и холодно не было.

– В ближайшее время метель обещают.

«А это тогда что такое? Если не метель», – с недоумением подумал генерал.

Вертолет возник перед машиной, буквально вырос из темноты. Снег обтекал корпус, срывался и, закрученный ветром, уносился вдаль. За стеклами освещенной кабины читались силуэты пилотов, невысокий трап упирался в задраенный бортовой люк.

– Я сейчас, – понял ход мысли генерала майор и выскочил из машины, моментально закрыв за собой дверцу.

Утепленный шерстяными одеялами тент хлопал над головой Елфимова, с него сыпался мелкой пылью иней. Майор тем временем взбежал на трап и принялся колотить в закрытый люк. Никто из пилотов и головы не повернул, меланхолично продолжали щелкать тумблерами над головами и вглядываться в приборы.

«Ну и встреча. Что, им не сказали, что самолет уже сел?»

Наконец один из пилотов стянул с головы наушники и исчез в салоне. Майор, заслышав щелканье запоров, тут же махнул рукой. Генерал не спешил выбираться из машины, он дождался, когда люк откроется, и только тогда ступил на снег. Его нога тут же провалилась в рыхлое рассыпчатое крошево. У трапа снега уже намело по колено.

– Счастливо долететь, товарищ генерал, – козырнул майор и лихо сбежал с трапа.

В вертолете было вполне сносно. Генерал присел на обтянутое брезентом сиденье и принялся искать перчатки. От идеи переодеться в форму прямо сейчас он отказался. Даже ушанку и ту оставил в покое.

– Взлет уже разрешен… ваш помощник полковник Сидоров просил извинить, что не прилетел встретить, – сообщил пилот – долговязый капитан в кожаной, подбитой мехом куртке.

Елфимов кивнул и махнул рукой, мол, к черту Сидорова, скорее поднимайтесь в воздух, быстрее доберемся до настоящего тепла. Он еще хотел спросить, сколько времени понадобится, чтобы долететь до базы спецназа, но его вопрос потонул в гуле разгоняемых винтов. Пилот через плечо показал генералу поднятый вверх большой палец. То ли намекал, что долетят без приключений, то ли показывал, что пошли на взлет. Вертолет дернулся, тут же качнулся, а затем, чуть опустив нос, пошел вверх и одновременно вперед.

Остатки обеда и коньячные пары подошли к горлу, генерал ухватился за первое, что попалось под руку, – расстегнутый брезентовый ремень, и задержал дыхание. Машину болтало, пока она набирала высоту, а потом стало полегче. Тряска улеглась, правда, от грохота то и дело закладывало уши. Приходилось глотать слюну, в голове тогда что-то щелкало, и слух ненадолго возвращался.

Елфимов отошел настолько, что даже рискнул переодеться. Он, не вставая с сиденья, сбросил пальто, освободился от ботинок, брезгливо глянул на промокшие носки и стянул с себя черные брюки, оставшись в теплом свитере и серых кальсонах.

Перед посадкой пилот, обернувшись в салон, даже не сразу понял, куда подевался одетый в штатское важный пассажир. У иллюминатора восседал самый настоящий генерал в новеньких камуфляжных штанах, заправленных в высокие шнурованные ботинки, и в наглухо застегнутом бушлате. На голове красовалась каракулевая ушанка.

Елфимов сидел, так гордо выпрямив спину, не прислоняясь к сиденью, что казался родным братом двуглавого российского орла на кокарде. Глядя на него, хотелось тут же вытянуться в струнку, приложить ладонь к головному убору и вслушиваться, вслушиваться, чтобы различить в посторонних звуках торжественное гудение фанфар. Упакованный и стянутый ремнями чемодан генерал сжимал между ног, словно боялся, что тот, холеный, гладкий, внезапно оживет и удерет от него.

Промелькнули под машиной огни, пронеслись освещенные окна двухэтажного здания, занесенные снегом крыши, качнулись вышка часового, густо дымившая труба котельной. Вертолет пронесся над тренировочной базой спецназа ФСБ и завис над посадочной площадкой. Пилот посадил вертолет мастерски, точно на расчищенный пятачок, не помешали ему ни ветер, ни снег.

Снежинки, поднятые винтами, густо закружились за иллюминаторами, заслонили стекло, будто машина погрузилась в молоко. Гудение двигателя перешло в затихающий свист.

– Прилетели.

– Спасибо, капитан, за хороший полет, – генерал никогда не скупился на похвалу, если знал, что в ближайшее время сохранность его драгоценного тела вновь будет зависеть от профессионализма водителя или летчика.

– Старались, товарищ генерал, – капитан распахнул бортовой люк, но не стал помогать Елфимову с чемоданом.

Зато полковник Сидоров тут же перехватил ношу и, для приличия поинтересовавшись, как прошел двойной перелет, пригибаясь от ветра, повел Елфимова к стоящему неподалеку гусеничному вездеходу с утепленным алюминиевым кунгом. Небольшие окна в кунге излучали яркий слепящий свет. Глядя на него, генералу стало тепло и спокойно. На ветру он попытался открыть рот, но тут же снег ударил, уколол его в язык, и Елфимов, втянув голову в плечи, спрятал подбородок в цигейковом воротнике.

Солдаты-срочники, до этого беспрерывно расчищавшие посадочную площадку и подход к вездеходу, стояли, выстроившись в шеренгу с фанерными лопатами, заброшенными на плечо, и с затаенной ненавистью пожирали глазами московского генерала. Из-за его внезапного решения прилететь на базу им пришлось вкалывать всю ночь и весь день, приводя в порядок те места, куда ему могло вздуматься заглянуть.

В кунге вездехода было тепло и уютно, за приоткрытой дверью виднелся даже теплый туалет. На этой базе спецназа ФСБ Елфимов был впервые, до него высокое начальство не баловало здешние места частыми посещениями. Не будь поблизости военного космодрома, никто бы и не стал здесь размещать тренировочную базу.

– Где командир «Омеги» полковник Голубев? – тут же спросил генерал.

– Он вас ждет на базе спецназа.

– Как настроение в группе?

– Я бы сказал, боевое, – немного мрачно заметил полковник.

Вездеход плавно тронулся с места и, трамбуя гусеницами глубокий снег, двинулся к базе.

– Баня протоплена. Стол накрыт, – негромко сообщил Сидоров, – командир – нормальный мужик, с понятием. Знает, что с дороги надо. Вот только девочек здесь взять негде. Ни одного гражданского. Если бы день в запасе был… Но можно устроить.

– Какие девочки… Ты что? – насупил брови генерал, – я здесь долго задерживаться не собираюсь.