хоть один безропотный солдат-срочник, генерал, не задумываясь, тут же предложил бы в виде испытаний переехать его на пневмовездеходе. Но гордых «омеговцев» такое предложение могло разозлить, а переезжать полковника Сидорова при младших офицерах было бы нарушением субординации.

– Проверим как-нибудь, – пообещал генерал. – Скорость какая?

– По суше, если дорога более-менее ровная, до восьмидесяти километров в час разгоняется. Мы с Голубевым по рыхлому снегу под шестьдесят шли. Движки у них «фольксвагеновские» с воздушным охлаждением. Одиннадцать литров бензина на сто километров расходуют. И еще прицепы с собой берут.

– Неплохо. Но не продумано, – заявил генерал, – двигатель заглушишь и на морозе в этой консервной банке вмиг задубеешь.

– Печка стоит автономная – каталитическая, – похвастался Сидоров и, просунув руку в салон, щелкнул тумблером. – Триста граммов солярки в час расходует, а жарит, словно в бане сидишь.

Елфимов подобрел, пневмовездеходы ему уже нравились, Сидоров почувствовал это.

– Специально по моему заказу еще разные «навороты» поставили. Прямо не выходя из машины можно долготу и широту определять с точностью до десяти метров.

Мягко щелкнула клавиша, и на приборной панели загорелся зеленоватый экранчик.

– «GPS» – прибор посылает запрос на спутник, получает мгновенный ответ. Принцип действия, как у спутникового телефона. Ну, и рация, естественно. Таких машин еще нет на вооружении ни у одной страны мира. Рассчитана и на десантирование с парашютом.

– Так, – сказал генерал, выбираясь из машины, – даже если десятая часть от того, что ты сказал, правда, и то хорошо. А ваше мнение как практика, полковник? – обратился Елфимов к молчавшему Голубеву.

– Неплохо. Я уже испытал пневмовездеход на снегу и льду. Маневренный, проходимый. Идеальная машина для спецопераций на вражеской территории. Почти бесшумная. Ночью десантируешься с самолета за десяток километров от цели и по целине добираешься на ней в считаные минуты. Проводишь операцию и уходишь. Противник не может тебя преследовать. Пройдет и по вспаханному полю, и по снегу, и по болоту, и реку переплывет. Очень удобно для похищения политиков и военных чинов в сельской местности: на охоте, на рыбалке, для перехвата правительственных кортежей на автомобильных трассах. Так же пригодится для захвата, подрыва загородных объектов. Но есть несколько недоработок.

– Например?

– Нужен большой по площади сдвижной люк, чтобы на ходу можно было вести огонь. Бак нужно защитить от осколков и пуль. Хотя бы на водительском месте необходимо поставить не обыкновенные автомобильные стекла, а пуленепробиваемые триплексы.

– Дело говорите, полковник. Ты бы, Сидоров, записывал.

Глава 11

Генерал Елфимов был уверен, что просто случайно застал командира «Омеги» полковника Голубева в ангаре со спецтехникой. Что тот зашел туда, чтобы проверить, как идет покраска машин. На самом деле Голубев ждал встречи, специально пришел в ангар, высчитав, куда в первую очередь отправится Елфимов. Даже часовой у входа был выставлен специально для генерала, лишний раз продемонстрировать умение бойцов действовать скрытно и внезапно. Вроде бы мелочь, но иногда такие мелочи срабатывают лучше самых оптимистических отчетов. Пережитый страх до сих пор то и дело оживал в душе генерала Елфимова.

После прилета в Плесецк полковник Голубев не дал своим бойцам ни минуты отдыха. На вездеходах группа съездила к почти оконченной атомной станции, которую по ходу учений им предстояло захватить и взорвать. Наблюдали издалека, чтобы не засекла охрана строящейся станции, последние километры прошли пешком, проклиная тех, кто догадался покрасить вездеходы в летний цвет хаки. Задание было сложным, но вполне выполнимым, к тому же Голубев и майор Фомичев, бывший вторым человеком в группе, разработали основные детали операции еще в Москве, пользуясь планами станции и картами.

Вымотав бойцов, Голубев оставил их отдыхать в спортзале до самого ужина, а сам направился в ангар. После дня, проведенного на морозе, после того, как часами приходилось лежать в снегу, «омеговцы» постарались на время забыть о завтрашних учениях. К тому же после ужина предстояло еще подготовить снаряжение. Полковник всегда чередовал изматывающую подготовку с кратковременным отдыхом. Такая тактика себя оправдывала. За это время все усвоенное за подготовку успевало улечься в головах, чужие мысли и решения уже воспринимались как свои собственные. Да, сплачивалась группа именно в эти часы, когда можно было поговорить не только о службе, выпить лишнюю кружку чая или кофе.

Просторный спортзал на тренировочной базе был оборудован в стандартном ангаре «северного» исполнения – деревянные арки, на которые опирались утепленные пенопластом конструкции ограждения и вознесенный над уровнем земли помост. К зданию была пристроена небольшая котельная. В основном зал использовался для занятий боевыми искусствами. Половину его занимало мягкое борцовское покрытие, вторая половина была отведена под волейбольно-баскетбольную площадку. На том, чтобы всю группу разместили именно в спортзале, а не в казармах, настоял Голубев, хоть командир части и предлагал другие варианты.

– Нет, мои люди всегда должны быть вместе, – сказал полковник.

– Но… так же будет удобнее…

– Пока мы здесь, я решаю. Мне послать своих людей или ваши принесут?

Подполковник Квак почувствовал, что возражать не стоит. Голубев и его люди никогда ничего не просят, они сперва требуют, а потом, если им не дают, просто берут сами все, что нужно. А потому Квак распорядился принести в спортзал два десятка спальных матрасов, одеял со склада и по два комплекта белья на каждого «омеговца», а также посуду. Солдаты не задерживались, принесли и сразу же убрались. Потом, когда группа уехала к станции, подполковник собрал в штабе всех офицеров и приказал не чинить спецназовцам никаких препятствий.

– Захотят забрать весь наш запас горючего, пусть забирают. Пожелают получить все боеприпасы со склада, пусть получают. Я говорил по телефону с генералом Елфимовым, он на все даст добро. Не забывайте только бумаги на получение у них подписывать.

И теперь перед ужином бойцы «Омеги», все, кроме двоих, красивших машины, и командира, отдыхали в спортивном зале. Скатанные матрасы лежали у стены, прикрытые бельем. В трехлитровой банке булькал огромный ведерный кипятильник. Бубнил поставленный на спортивного «коня» телевизор.

Майор Фомичев выдернул кипятильник из розетки, свет в зале тут же загорелся ярче, и насыпал в банку крупного черного чая. Аромат тут же распространился по залу, перекрывая застоявшийся запах пота и отсыревшего мягкого покрытия. Фомичев размешал ложкой и, даже не поморщившись, подхватил банку голыми руками, разлил по кружкам. В «Омеге», что касалось быта, старались не делать различий между командирами и бойцами. Полковник вполне мог рубить дрова, а майор разводить костер. Субординация вступала в действие, когда начиналось настоящее дело.

Майор глотнул крепкого чая и взял в руки пульт от телевизора. На экране как раз замелькала заставка