своей, и они скрепили печать большими пальцами — Магический контракт был готов. По его условиям, Артур не смел трогать оболочку Джозефа, пока он пребывает в сердцевине Вечного Древа и ещё полчаса; сам Джозефа обязуется всё это время не вредить Артуру.

Нарушение контракта каралось смертью.

Затем Артур положил младенца в красный круг на земле. Джозеф посмотрел на детское тельце и вздохнул: “Деградация… Эрхи, я всё больше отдаляюсь от моего первоначального обличия. Я по нему скучаю. Ты кстати всё ещё задолжал мне три часа в твоём теле. Надо было и такой контракт сделать… А то мне страшно, Эрхи. Ты всегда видел во мне отеческую фигуру, а такими темпами скоро начнёшь называть меня мамой…”

“Залезай”. Поморщился юноша. Джозеф притронулся к магическому кругу. Тельце девочки размякло. Глаза ребёнка наоборот, приоткрылись. Артур пронёс его к сердцевине дерева. Осень лежала на земле — её юноша выдрал. На её место маг положил ребёнка. Медленно вокруг него стали срастаться нити. Древесная кора с треском сбросила золу и захлопнулась.

Артур повернулся и взглянул заострённым магией зрением за стены. Битва продолжалась. Золотистые войска медленно разгоняли серебристое полчище, но скоро всё должно было измениться.

Юноша слегка ухмыльнулся.

135. Выбор

135. Выбор

Вечное древо связано с эльфами особенной, незримой связью. В каждом эльфе есть капля эссенции древа, его сила и кровь. Можно сказать, что от древа до всех эльфов в его подчинении протянуты невидимые корешки.

Через корешки древо может общаться. Оно может посылать своим слугам указания через туманные наваждения. В разных землях эльфы называют такие сны по-разному, или Летними, или Зимними, или Весенними. В своё время Вечное Древо не могло отправить зов о помощи своим слугам, потому что его ранил и заточил Казнер.

В своё время Осень не могла попросить своих слуг о спасении, потому что предательство её Всадника было слишком внезапным.

Но теперь…

…

…

Битва продолжалась. Разгоралась. Раньше безумные рабы бежали на войска легиона и разбивались о них, как волны разбиваются об утёс, — понемногу, по чуть-чуть откусывая, сдирая с него землю, унося её в свои пучины. Теперь всё было по-другому. Яростное, безумное войско само устремилось на море восставших. Горожане кипели словно раскалённая золотистая лава. Они помнили ту ночь. Помнили, как теряли свои богатства, свои накопления, как теряли они своих родных и близкий, как их жён и дочерей насиловали, прижимая к земле десятками голых рук — они помнили. Они мстили.

С безумной яростью бешеные эльфы врывались в ряды восставших. Восставшие терзали их, разрывали на части. В ответ горожане кусали, брыкались, впивались ногтями в мягкую плоть. Войны загорались их бешенством. Их железная дисциплина плавилась, превращаясь в раскалённую сталь. Секиры прорубали великое моря. И постепенно, понемногу, оно редело. И вот уже не до горизонта тянулась великая орда. Вот уже был виден там, вдали, её край.

Воины прорывались к нему, разрубая всех на пути. Они давили черепа. Давили сердца. Кровь хлестала по земле. Кровавые духи держали их ноги. А воины давили, рубили, толкали…

Вечерело. Звёзды выступали на небе. Земля оставалась ясной. Её окутал таинственный свет, в котором как-то громче звучал рёв, громче трещали кости и громче свистела сталь. Алдан стоял в самом сердце своего войска. Холодным и расчётливым взором он наблюдал за ходом битвы. Его солдаты слишком увлеклись, но сейчас такое увлечение было полезно. Рвение поможет им задавить врага. Ради него можно немного пожертвовать контролем.

Генерал подобен вознице. Сложно повелевать конями, когда они рвутся в бешеный бег, — но зато и скачут они тогда быстрее. Только одно беспокоило Алдана. Вот уже некоторое время не видно было человека с рыжими волосами. На него у генерала было тонкое, но крайне важное досье. Сам премьер-министр назвал его чрезвычайно опасным. Алдан следил за ним на протяжении всего боя, а потом он куда-то исчез.

Интуиция подсказывала генералу, что это не к добру. Человек обладал загадочной силой. Странное волнение нарастало внутри Алдана. Возможно, разумно будет отвести войска… Хотя нет. Он покачал головой. Сейчас это невозможно. Нельзя упускать такой редкий шанс ради странного подозрения. На войне нет места страху и робости. Алдан поднял взгляд, теперь очень твёрдый. И замер. Он посмотрел ещё выше, заглядывая в небо.

Тихий шелест листвы прозвучал на поле боя, и всё затихло. Остановилось. Все застыли, увлекаемые нежным ритмом. Эльфы закинули головы. В небесах возвышалось огромное дерево, такое большое, что, кажется, даже ненастоящее. Древо и не было настоящим. Это был сон, прекрасная иллюзия. Звезды казались листьями этого древа. Вечность казалась его пределом. Вот два листочка, сверкающих огонька, сорвались и полетели вниз, сверкая и качаясь в небесах.

Эльфы увидели первую картину: они увидели Отголосок Осени. Прекрасную женщину. Только избранным позволялось наслаждаться её ликом. Потом они услышали её голос, нежный, как будто рождённый из шелеста листвы. Вдруг загорелся и зашипел пламенный меч. Все они вздрогнули. Многие пали на колени. Варварские языки пламени пожирали женщину и великое древо.

Маленькая птичка взмыла в небо.

Образ развеялась. За ним был другой. Женщина просила юношу, молодого человека с рыжими волосами.

Потом был шепот. Он говорил про вымирание, про обман, про мёртвых детей.

И всё померкло. На месте древа выступила ночь. Шепот листвы медленно затих, уступая тишине.

Алдан замер.

Замерли все.

Потом они повернулись. Все повернулись. Серебряные, воины, горожане. Все они развернули свои глаза к сердцу войска, туда, где стоял Алдан. Генерал опомнился. Он закричал первое что пришло ему в голову. Его воины выставили оружия и стали сбираться вокруг него — но кто теперь был его воином? Алдан понял, что совершил ошибку, но было уже слишком поздно. Его великое войско посыпалось.

Словно великая скала загрохотала и повалилась. Строй рухнул. Первый клинок, драгоценный, чей непонятно, в полутьме убил воина. Остальные немедленно ринулись на своих союзников — горожан. А они, растерянные, стали сражаться на два фронта.

Потом дрогнул правый фланг великого войска. Один воин вдруг опустил оружие. За ним опустил другой. Третий испугался и отрубил ему руку топором. И началась резня. Все кидались на всех. Таинственный свет оставил землю. Кровавая бойня чинилась во тьме.

Алдан отчаянно собирал верных себе воинов. Самоцветы его горели. Он пытался собрать стройный ряд. Генерал оставил своих телохранителей. Покинул стальную клетку. Он кричал и зазывал солдат. Но все усилия его были напрасны. Войска сыпались. Море, великое море пожирало рыхлые куски.

Самоцветы Алдана загорелись. Вдруг что-то мелькнуло из тени, пронзило его