Строительство выглядело куда более интересно. Опытный взгляд фарии мгновенно опознал в нем отводку для орошения Родильного древа. Смертные уже поставили две бамбуковые стены в трех шагах друг от друга и теперь заполняли пространство между ними камнями и глиной, тщательно трамбуя деревянными чурбаками слой за слоем. Работа продвигалась быстро: делом занимались несколько сотен мужчин и женщин, орудующих деревянными мотыгами. Земля выглядела слегка влажной, так что плоские заточенные камни, закрепленные поперек рукоятей, резали ее с удивительной легкостью.

Дело тормозили отдельные валуны, попадающиеся на пути будущего канала, но их быстро выворачивали особые бригады с бамбуковыми слегами и тут же волокли к загородкам, укладывая в стену.

Повсюду, насколько хватало глаз, кипела работа. В долине сбоку землю где-то рыли, а где-то укладывали. Местами в стену, а местами и просто так. Однако было понятно, что края канала и долины везде выводятся к единому со стеной уровню.

Странным было только одно: стена начиналась заметно выше реки.

Хотя, конечно, если насыпать плотину…

Фария перевела взгляд на дворец, на котором вокруг верхнего домика прогуливались несколько копейщиков.

Можно подняться туда прямо сейчас, но там ли ныне находится «премудрый дракон»? Вдруг он где-то ползает, руководит строительством? Лучше подождать вечера. Ведь на ночь властители всегда возвращаются в гнездовье.

Впрочем, день и без того клонился к закату.

Когда солнце почти коснулось горизонта, работники быстро свернули свои старания, отправились к дворцу, здесь перекусили копченой рыбой, принесенной откуда-то со стороны, и отправились в нижнюю часть строения. Вход в нее никак не запирался и не охранялся. Если бы Геката не успела уже услышать про «оборотней», карающих непослушных, поверила бы, что смертные находятся там добровольно.

Выждав, пока жизнь в доме затихнет, а полная луна поднимется в зенит, фария двинулась вперед с обратной от входа стороны, по частым перевязкам бамбука легко поднялась наверх.

Стража, разумеется, услышала лазутчика, сбежалась к краю стены. Однако Геката выплеснула на них вместо тысячи слов одну лишь волну предсмертного ужаса, испытанного перед съедением крылатыми ящерами, и смертные тут же с истошными воплями бросились в разные стороны. Многие даже попрыгали вниз.

Из домика в центре послышалось негромкое шипение, и в лунном свете появился почти черный, усыпанный небольшими продолговатыми золотистыми пятнышками бог.

– У тебя никудышная стража, властитель, – сказала гостья, вынимая из петли привычный, почти как продолжение руки, гранитный топор.

– Чего опасаться богу в своих владениях, фария Геката? – ответил тот.

– Ты меня знаешь? – удивилась воительница.

– Трудно не узнать фарию в женщине, не исполняющей приказы бога. К тому же мудрый Легосток так много про тебя рассказывал, что я почти что знаком с твоим обликом. Он очень тобой гордился, рожденная Древом!

– Ты был его единомышленником? – Геката перестала подкрадываться к жертве, однако топора не убрала.

– Мое имя Фуси, и мы вместе с твоим хозяином надеялись определить расстояние до иных светил. Измеряя угол между Землей и ночными звездами с разных сторон планеты. Ты тоже должна была стать нашим главным инструментом! Самым ценным, даже уникальным. Впрочем, мудрый Легосток называл тебя не инструментом, а ученицей. Он что-то в тебе увидел, фария Геката!

– Теперь нам никогда не узнать этого, мудрый Фуси! – ответила воительница. – Ибо боги убили мудрого Легостока. И в наказание за это я убиваю богов.

– Даже невинных, фария?

– Как я могу быть уверена в чьей-то чистоте, мудрый Фуси? – спросила гостья. – Лучше убить сотню невинных, нежели упустить виновного!

– Прежде чем этот мир застыл, прежде чем мы уснули, среди богов успело промелькнуть известие, что это сделала ты, – сказал властитель. – Что ты выжила и наслала на Землю предсказанный конец света!

– Я выжила, – кивнула Геката. – И конец света сотворила именно я. Интересно, как тебе удалось уцелеть, мудрый Фуси?

– Когда небо стало темнеть, я приказал выкопать в яме с прелыми листьями и травой глубокую нору и лег в нее. Я заметил, что такие ямы всегда теплее окружающих мест и надеялся пересидеть наступающий холод там, в тепле. А потом… Потом я просто проснулся! Выбрался и понял, что не слышу больше никого. Что я остался один, что я единственный во всем этом мире! Пребывая в грусти и печали, я возлежал на холме, в смирении ожидая смерти. И мог оттуда наблюдать суету совершенно бестолковых диких смертных, живущих рядом с этой рекой…

Властитель отполз к краю площадки, поднял голову, созерцая текущую неподалеку водную ленту, в которой луна отражалась сразу пятью дисками разного размера.

– Эта река дарит смертным жизнь, фария, убивающая богов! И она же есть их проклятье. Они ставят в реку снасти и добывают рыбу. И тем счастливы. Но река время от времени широко разливается, затапливая все вокруг и убивая многих из смертных! Потом она успокаивается, они возвращаются к берегам и начинают драки за места для лова. Драки, которые порою кончаются смертоубийством. Но едва все успокаивается, как река снова разливается и споры среди выживших начинаются сначала. И вот я подумал… А что, если поставить у холмов полуплотину и всю ту воду, что разливается в недобрые дни, отводить в соседнюю долину? Потом накопившуюся воду дополнительными руслами можно плавно возвращать реке ниже по течению на протяжении многих десятков дней. Тогда наводнения прекратятся навсегда, а на новых руслах и в долине появятся новые места для рыбной ловли.

– Ты решил творить добро для диких смертных?

– Разве это не есть долг каждого бога – делать мир лучше? – удивился Фуси. – Пусть даже для совсем диких смертных! Неужели мудрый Легосток тебе этого не говорил?

– Как же ты убедил смертных работать? – не стала отвлекаться на воспоминания воительница.

– Для начала прекратил ссоры. Спустился с холма, признался, что я есть величайший из богов, и повелел назначить каждой семье на веки вечные место для лова.

– Они поверили?

– Со мною были два медведя и тигр.

Геката звонко расхохоталась.

– И сверх того, я стал предупреждать их о наводнениях, заранее повелевая отойти в безопасное место, – продолжил свое повествование дракон. – Ради этого мне приходится через день смотреть за верховьями глазами птиц. Смертные перестали постоянно умирать и признали меня своим богом. Верховным драконом! Потом я остановил набеги разбойников, которые пытались отбирать вещи и еду в деревнях, где люди жили слишком хорошо и спокойно.

– Посылал против них тигров и медведей? – попыталась угадать фария.

– Нет, зачем? – стрельнул раздвоенным языком властитель. – Когда чужаки приближались, я приказывал им драться между собой. А победитель прыгал в реку, громко прославляя мое имя.

– Да ты, однако, затейник, мудрый