и доступная технология, нежели та же керамика. Правильно? А как ты тогда объяснишь, откуда на всей этой посуде, на котлах, на блюдах и мисках появились мотивы более позднего древнеперсидского искусства?

– А если не ставить телегу впереди лошади? – вскинула брови деловая ипостась. – Может быть, это выжившие смертные, сбежавшие от холода на юг, принесли в древнюю Персию мотивы своего искусства?

– Но этого серебра в изделиях в Закамье накопаны тысячи тонн! Откуда его столько у людей каменного века?!

– Ну давай прикинем, – предложила толстуха. – В нашем доме было два котла, плюс несколько блюд да еще у каждого своя миска. На глазок килограммов двести получается. Откуда брали? Самородки собирали, благо в мое время они в достаточно больших количествах валялись. Не то что сейчас, когда три грамма на тонну уже за счастье. Менялись, копили, по наследству передавали. С каждым поколением в домах серебра не меньше, а больше становилось. Сколько там вы неолитического серебра накопали? Пять-шесть тысяч тонн? Получается, двадцать-тридцать тысяч домов вроде моего. Могло разместиться тридцать тысяч семей на территории верхнего Поволжья, примерно от Урала до Смоленска? Ну и плюс к тому, когда началась война богов, смертные кинулись спасаться как раз в Чащу. Естественно, со всем своим добром. Можешь считать, что примерно треть серебра осталась от них.

– Но они красивые! – воскликнула ученая. – Большинство закамского серебра покрыто рисунками и прекрасной чеканкой!

– Если бы вы когда-нибудь принимали участие в раскопках, Дамира Маратовна, – невозмутимо поведала «деловая» ипостась, – вы бы знали, какой изумительной красоты встречается в быту древних людей резьба по кости, какие красивые они мастерили наряды, какую чудесную создавали вышивку. Почему вы считаете, что резьба у них может быть изящной, а чеканка и литье должны быть уродливыми?

– Скажи, а почему боги не призвали на свою войну людей? – встрял в перепалку Варнак. – Если их было так много?

– А какая от вас на войне польза? – перевела на него взгляд толстуха. – Клыков нет, когтей нет, силенок меньше, чем у крокодила, воли тоже никакой. Один полудохлый каралак снес бы всю вашу армию за три минуты!

– Если беглецы из Чащи принесли свое искусство в Персию, – снова перетянула внимание к себе археологиня, – какова тогда культура местных народов?

– Культура смертных слуг богов, растимых звериным образом? – рассмеялась «лягушонка». – Полагаешь, домашним животным положена культура?

– Подожди, – замахал ладонью, привлекая внимание, Еремей. – То есть это ты убила мамонтов? Ну тех самых, которые замерзли со свежей травой в брюхе? И носорогов всяких шерстистых, пещерных львов и птеродактилей-динозавров?

– Извини, я случайно, – развела руками толстуха.

– Но зачем? Какого пня ты все это сотворила?!

– Понимаешь, челеби, – вздохнула «деловая», – они убили моего бога. Моего учителя, моего друга, моего любимого бога! Я хотела отомстить. Люто желала отомстить! Но кто именно сотворил это зло, я не знала. И поэтому решила перебить всех. Если истребить всех, то ведь и виновный тоже будет наказан, правильно? Есть такая наука – логика!

– Истребить всех, чтобы наказать одного?!! О боги! – бессильно вскинул руки к потолку спецназовец.

– Никогда не злите женщину! – посоветовала Геката. – Невозможно предсказать, что она способна натворить в приступе гнева.

– Но убить целую планету?!

– Я есмь богиня злобы и кровожадности, мести и ярости, богиня мрака и ужаса, властительница мира смерти и хранительница врат Аида! – ответила толстуха и указала пальцем на археологиню: – Ее вон спроси, Дамира Маратовна в курсе.

– Но ведь богов были тысячи, они жили по всей планете! А ты одна! Что ты могла?

– Их было всего лишь несколько десятков тысяч. Зато я бессмертна! – пожала плечами «лягушонка». – Я так прикинула, что, даже если убивать всего по одному богу в год, я управлюсь за считанные пятьдесят тысяч лет. Но получалось сие намного, намного быстрее! Как оказалось, гнездовья жгла не я одна. Наверное, смертным не очень понравилось, что их в годы войны огромными толпами гнали на смерть, только ради того чтобы спрятать среди сотен жертв двух-трех нуаров. И когда стало прохладно, дикари, зная, что случается при этом с властителями, вернулись поквитаться.

– А может, слуги и старые грешки хозяину припомнили, – мстительно добавила ученая.

– В общем, пепелищ я находила много, – не стала спорить Геката. – Кроме того, их весьма охотно пожирала всякая теплокровная живность. Это ведь мелкие ящерки да лягушки на зиму в такие щели забиваются, что комару не втиснуться. А махина размером с властителя такую нору имеет, что медведь туда вразвалочку зайдет. Вообще-то, как оказалось, ледниковый период был отнюдь не самым голодным временем! Мороз убил и сохранил съедобными огромное количество зверья. При наметанном взгляде засыпанные тушки находились без особого труда. Дрова же и вовсе торчали целыми лесами. Гуляй, не хочу! В общем, сначала я этакой змейкой прошла на запад чуть южнее Чащи…

– Там владения Повелителя Драконов! – вскинулся страж богов.

– Расслабься, Шеньшун, – отмахнулась «лягушонка». – Я искала мести, а у твоего хозяина алиби. Он все проспал.

– Но ты убийца богов!

– Ага, – невозмутимо кивнула толстуха и продолжила: – Попетляв в обитаемой части нашего континента, я перешла в Африку и стала вычищать гнездовья властителей там.

– Дамбалов, – сказала Дамира Маратовна.

– Что? – не поняла фария.

– Боги-змеи, сотворившие африканскую цивилизацию, верховные существа тамошнего религиозного мира называются дамбалами, – пояснила археологиня.

– Да мне без разницы, – пожала плечами «лягушонка». – Я все равно перебила почти всех. Потом ушла на север. Океан там как раз замерз, и по виду очень крепко. Поэтому я сделала себе из лыка лодочку, набила ее с горкой мелко порезанным вареным мясом и пошла на запад. Без костров было трудно, холодно. Но мясо во рту быстро оттаивало и нормально жевалось, так что я не голодала. Думала, придется плестись дней пятьдесят, но первый лес увидела уже через тридцать. Отдохнула, отогрелась и двинулась на юг…

– Стоп! – вскинул руку Еремей. – А откуда у тебя вареное мясо?

– А зачем, по-твоему, я в первый же день золото с собой отрезала? – рассмеялась толстуха. – В ломбард по дороге сдать? Я его на пологом камне хорошо выгнула и как котелком потом пользовалась. Это же золото! Его как пластилин лепить можно!

– А потом ты пошла на юг и перебила богов на Полуледнике… – мрачно продолжил за нее нуар.

– Я туда дошла, – кивнула «деловая». – С чувством, с толком, с расстановкой. Вот только Полуледником он уже не был. Был просто ледником! Каковым так с тех пор и остается. Так что вашей мудрой Чернушке, коли она вдруг оживет, привет! У нее тоже алиби. Я ведь совсем не злая. Просто у меня память хорошая.

– Ладно… – расслабился