— Интересно, — протянул я задумчиво, и посмотрел на графа, — Дед пишет, что я могу доверять Вам так, словно мы родственники. Вы поможете и словом и делом.

— Ефим не преувеличил, — добродушно улыбнулся Бестужев, — моё слово крепко для него так же, как и раньше. Мне плевать на его статус.

— Тогда скажите, — я отложил письмо в сторону, посмотрел на окно кабинета, — Что это за наследство, о котором он так часто повторяет, просит принять его? Зачем оно мне? Почему из-за него готовы убить другие?

За окном, в свете фонарей, покачивали ветвями деревья. Я припомнил, что у окон на втором этаже карнизы показались мне широкими, и, приготовив все свои резервы к атаке, добавил:

— И почему Вы, архимагистр, приготовились к атаке?

* * *

Виктория Сергеевна Светлова преподаватель. Вечер после ужина.

Виктория сидела в своей комнате общежития для преподавателей и смотрела на бокал вина.

Это был уже второй бокал. Первый она выпила залпом. Увы, но ничего крепче у неё не нашлось.

Мысли Виктории вращались вокруг насыщенного на события вечера.

Девушка грустно улыбалась, вспоминая восхищение, одолевшее её, когда она оказалась в ресторане. Восторг, в который она пришла, когда Орлов согласился на её предложение.

Улыбка сменялась грустью и страхом в глазах, когда мысли возвращались к машинам на улице и перестрелке.

Тогда Виктория потерялась и стала безвольной куклой в стечении обстоятельств. Она чувствовала только страх и желание поскорее спрятаться.

Сейчас же она вспоминала всё в подробностях. И взрывы и крики людей, и автоматные очереди. А вспышки магии, казалось, придут к ней во сне.

Но и эти мысли уходили в сторону. Замещались восхищением, с которым она встретила подвиг Орлова. Он спас её. Подумать только. Мальчишка, подхватил её на руки и вынес из этого пекла. Поймал такси и привёз к академии.

Когда она покинула машину, то хотела кинуться ему на шею ещё раз. Чтобы он снова подхватил её на руки. Почувствовать его силу. Поцеловать его. Позвать к себе…

Тогда она сходила с ума от страха, адреналина, шока и чёрт его знает чего ещё.

Тогда.

Сейчас же Виктория допивала второй бокал вина и знала, что это на него покушались. А в голове стучало только одна мысль.

А не отказаться ли ей от мечты? От мечты и договорённости с Орловым. Жизнь — она дороже раскопок.

Глава 2

Бестужев напрягся. Мясистые крылья носа дрогнули. Взгляд стал тяжёлым, словно он замахнулся булавой и раздумывал, дать ей выскользнуть из рук или шандарахнуть по башке.

Я приготовился к отражению атаки. Основной урон возьмёт на себя пальто. Потом я атакую кинжалами, чтобы сбить концентрацию графа, и выпрыгну в окно. План, конечно, не победный, но унести от него ноги уже победа. Он ощущается сильнее Конрада Бергсона, так что, в одного я его не затащу.

Пальцы Бестужева шевельнулись. Магическое зрение показало, как по его каналам потекли элементы энергии и стихий. Я напрягся и, да ладно…. Заклятие правды?

Лицо Бестужева расслабилось, а взгляд подобрел.

— Магистр, — покачал он головой, — пока ещё лишь магистр.

— Хорошо, — протянул я, осторожно кивая, и он рассмеялся.

Громко, оглушающе рассмеялся, словно гигантский хриплый филин.

— Не напрягайся так, Кирилл, — махнул он рукой, и я почувствовал, как магия в нём успокаивается, — я не причиню тебе вреда.

— Приятно слышать, — я не стал отпускать силу, слишком он какой-то странный.

— Мог бы, не скрою, — Бестужев отсмеялся и посмотрел на меня, — даже хотел, но ты прошёл проверку.

— Проверку? — удивился я, — на что?

— Понимаешь, — Бестужев встал с места и, подойдя к двери, открыл её. — Чаю с плюшками, Филипп.

Дверь закрылась, а Бестужев вернулся и развалился в кресле. Он напоминал медведя, который нежится на солнышке, настолько его лицо выражало довольство.

— Дело в том, — продолжил Бестужев, — что война твоего деда с твоим отцом произошла не просто так. Дмитрий хотел, вернее его покровители, — поправился Бестужев, — хотели заполучить то, что находится в Лоснёвке. Но твой дед смог сохранить секреты рода Орловых, и продолжил оберегать их по сей день.

— И Вы, — кажется, я догадался, — проверяли меня на интерес к наследству? Не засланный ли казачок?

— Именно, — улыбнулся Бестужев, — но твоё удивление было искренним, ты ни сном, ни духом о секретах и не рвёшься за ними. Значит, твой выход из рода и восстановление Орловых не очередная попытка подобраться к Лоснёвке.

— Совсем не попытка, — хмыкнул я, а затем хмыкнул ещё сильнее, от чего Бестужев слегка нахмурился. Я тут же пояснил: — забавно, как вы с дедом оберегаете секреты, которые, дело времени, всё равно попадут в руки победителей. Война же проиграна.

— Проиграна, — кивнул Бестужев, — но условия наши.

Раздался стук и в комнату, неся перед собой поднос, зашёл Филипп Кириллович. Слуга подошёл к нам, опустил на стол чайник с чашками и блюдо с плюшками.

— Кстати, — я дождался, когда слуга покинет кабинет, — а как так вышло, что войну проиграли? Вы чтите договор, предлагаете мне защиту, но деду в войне не помогли.

Напряжение, которое возникло в начале нашей беседы, ушло. Бестужев больше не напоминал готового к атаке сонного медведя, и я позволил себе расслабиться. Тем более он, удивительное дело, совсем не умел скрывать свои эмоции. И сейчас транслировал благодушие. Хотелось воспользоваться этим и восполнить с его помощью пробелы в знаниях.

— Мне запретили, — пожал плечами Пётр Алексеевич.

— Запретили? Кто?

— Император, — Бестужев взял плюшку, откусил и громко прихлебнул чаю. Прожевав, он продолжил: — я не знаю всех подробностей, это секрет твоего рода, но у вас в Лоснёвке что-то вроде места силы. Император просил у Ефима доступ, но тот отказал. В итоге получилась ситуация, что государь закрыл глаза на войну против Орловых.

— Натравил на деда других? — хмыкнул я, оценив коварство венценосной особы.

— Нет, — покачал головой Бестужев, — просто закрыл глаза. Прошёл слух, что победитель сможет поделиться местом силы и получит благосклонность государя.

— Чем это отличается от натравил? — мне стало трудно сдерживать смех. Казалось, что Бестужев пытается