Шрифт:
Закладка:
Хозяин заинтересованно кивнул.
- А на деле эта ведьма старше нас с тобой вместе взятых! Я привёз тебе одну из последних старейшин Белых Магов Севера! Уверен, ты узнаешь массу интересного, извлекая из её разума и тела секреты северной магии, тайны исцеления и долголетия. Кто, как ты, может оценить и использовать эти секреты?
- О, ты воистину проницателен, мой долгожданный гость! О хитроумии Золотого Рыцаря идёт о слава по многим землям! Ты привёз драгоценное вино в изысканном сосуде - развлечение для ума в теле юной женщины! Слава Седому Волку, что привел тебя к моему очагу! Прошу, войди в мой шатер!
- Эй, дети мои, заберите эту девку и отведите к иным рабыням! Наложите ей железо на пальцы и шею, пусть она по-прежнему пребывает в темноте. Не спускайте с неё глаз и помните, что она маг, от которого можно ожидать сюрпризов!
***
Никто не обратил внимания, как гигантский Проводник быстро и бесшумно погрузился в толщу песка – будто и не было его. Это было привычное действо.
Никто не обратил внимания, как испариной ужаса пробило изможденную пленницу при имени хозяина оазиса. Во всех обитаемых землях лишь одному человеку прозвище "Скульптор" заменяло имя...
***
Гость шел следом за хозяином и с уважением подмечал, как разумно и изобретательно спрятано жилье. Проход, по которому вполне могла бы пройти одноконная повозка, раскрывался в Степь трещиной, которая выглядела незаметно и совершенно естественно. Но сам проход был несомненно рукотворным, или, скорее, появился в результате магического воздействия.
Гостю невольно вспомнились легенды, которые до сих пор ходили на жарком Юге о мастерстве Скульптора в обращении с металлом и камнем.
И хотя то поколение, которое могло видеть своими глазами мага-палача Лубмасты за работой, уже почти ушло – легенды становились лишь красочнее.
Ведь каждый старик твердит, что раньше солнце было ярче, женщины красивее. а мастера - лучше. Но в отношении Скульптора это была абсолютная правда - ни до, ни после Скульптора в столице Султаната не было более искусного и изобретательного мастера публичных казней!
- Да, несомненно, магия, – решил для себя гость. Ручная работа потребовала слишком много времени и людей, да и то – вряд ли дала бы такой результат.
Проход несколько раз изгибался под острым углом. Стены - гладкие, как полированные, - уходили вверх, нависая над проходом. Наверху, наверняка, были и места для стрелков, и снаряды для метания, и - зная прихотливый ум Скульптора - можно было предполагать присутствие других хитрых и безжалостных ловушек для незваных гостей.
Проскочить извилистый проход на скорости одиночному воину – хоть пешему, хоть конному, - было бы невозможно из-за множества поворотов. А штурмующая масса неизбежно становилась просто мишенью. Уже то, что видел гость, делало саму мысль о проникновении в оазис невозможной.
Но можно было быть уверенным – то, чего не видно, обязательно есть.
Так уж был устроен разум воина-мага, что он замечал такие вещи, даже специально не сосредотачиваясь. И сейчас он только восхищался изобретательной предусмотрительностью хозяина, стремящегося обезопасить свое жилище. Да и трудно было ожидать иного от человека со столь трудной судьбой.
Патрум ри-Патрум по прозвищу Скульптор был единственным в писаной истории Степи, кто пережил двадцатипятилетнее изгнание на чужбину, выжил и вернул себе принадлежащее по праву - имя, семью, род, оазис. С тех пор он плохо сходился с людьми, а его грозная слава только возрастала от вежливой нелюдимости.
Магическое и воинское искусство Скульптора весьма обогатилось за время его долгих странствий по Миру и гость его - сам один из сильнейших среди живущих магов - даже не пытался себе представить границы его могущества.
Но ничто не говорило о том, что Скульптор давно достиг преклонных лет. Пятнадцать лет назад они встретились впервые - и тогда Скульптор выглядел лет на тридцать пять. И сейчас он по-прежнему выглядел на тридцать пять - легкий шаг, горделивая осанка, плоский живот, ясный и быстрый взгляд. Впрочем, и гость его за эти пятнадцать лет тоже не изменился внешне - разве что взгляд стал тяжелее и глубже.
Почти две сотни шагов прошли они, прежде чем перед ними открылся прекрасный оазис в гранитной короне отвесных скал.
***
Почти идеальный круг скал окружал оазис диаметром около тысячи шагов. Оазис примерно пополам был разделен извилистой линией ручья, вытекающего из грота, темнеющего на южном склоне скал. В глубине грота поблескивало зеркальце спокойной воды.
Оазис походил на цветущий сад, а не на привычные стоянки степных кланов - десяток пальм и кустов у обложенного камнем источника. В самых щедрых местах Мира редко можно было встретить такую красоту, а уж менее всего ожидать в суровой Степи, среди мертвых песков.
Между деревьев и цветущих кустов были разбросаны яркие шатры, у подножия гор виднелись многочисленные гроты или пещеры, которые, видимо, использовались под хозяйственные цели.
Воздух был наполнен влагой и ароматом цветов - и это больше всего поразило гостя.
Как воин и странник он привык обходиться тем, что имел с собой. Проводник не терпел навьюченного на себя груза - потому каждый Воин Степи с детства привыкал обходиться тем, что надето и закинуто за плечи. Умение приспосабливаться и довольствоваться малым давно стало натурой степняков.
"Ничего лишнего!" – лозунг степного народа. Нет, им вовсе не была чужда красота - но ценность красивых вещей сильно меняется, когда ты тащишь их на собственной спине или когда нечто роскошное грузишь взамен запаса воды. Суровая кочевая жизнь заставляла приспосабливаться. И именно поэтому мысль о том, что можно изменить мир вокруг себя, сделать его более красивым, более комфортным, обычно даже не посещала Детей Степи.
Скульптор вновь удивил своего гостя – потому что во всем вокруг чувствовался его дар.
Вскоре радушный хозяин распахнул перед гостем полог одного из шатров.
- Надеюсь, ты не торопишься, мой драгоценный гость? Освежись с дороги, а я позабочусь об угощении. Скажи, мой многоликий друг, блюда и вина каких краев ты предпочтешь сейчас?
- Мой любезный хозяин, мы в Сердце родной Степи и я пришел к
