имя дал мне мой Бог, и только он властен надо мной. Хочешь попробовать взять власть надо мной через мое имя? – Скульптор усмехнулся. – Можешь попробовать. Я тебе дам на это время до следующей нашей встречи. Когда я приду к тебе в следующий раз, я приду за твоими тайнами.

- У меня нет тайн, мессир, - и широко распахнула наивные глаза. - Моя ценность мала, но моя семья даст вам много больше, чем вы заработаете на моей продаже...

Но Скульптор снова усмехнулся.

- В Империи почти никто не знает этого имени, ни то, что на Юге, - мужчина говорил неторопливо, даже задумчиво. Он никуда не спешил. - Но я слышу, как зачастило твое сердечко, когда ты услышала слово "Скульптор". Да и вот это...

С этими словами он мазнул указательным пальцем между грудей пленницы, собрав обильные капли выступившей испарины - и обтер палец о ее губы.

- Ты знаешь, кто я, и знаешь, чего я могу хотеть от тебя. И ты очень боишься, что я это получу. А я получу. Я всегда получаю то, что мне нужно. Вот и поразмысли - пойдем мы к твоей капитуляции мучительным путём страданий, или ты выберешь путь разумных и сразу признаешь себя моей вещью. А пока...

Скульптор вынул из поясной сумки нечто, что могло бы оказаться крупным серым слизняком. Тот моментально прилип к грудине женщины, распластавшись пятном неправильной формы.

Пленница с ужасом пыталась рассмотреть непонятную штуку.

- Это существо я придумал давным-давно, когда служил Палачом Султана. У него даже нет названия. Он не давал моим клиентам умереть раньше времени. И тебе это на тот случай, если ты попробуешь остановить свое сердце, или как-то по-другому сбежать от меня – в безумие или смерть.. Этот дружок не отпустит тебе через ворота смерти, да и меня предупредит о твоих шалостях...

Говоря это, Скульптор возился в невидимом пленнице простенке, погромыхивая железом. Но вскоре снова стал перед решеткой.

- И возвращаюсь снова к первому вопросу. Кто ты?

- Я пленница, мессир, - женщина продолжала держаться выбранной линии поведения, не имея времени и возможности изменить ее. Она все еще надеялась спрятаться за наивность. - Я пленница, мессир, и моя семья даст любой денежный выкуп за меня. Мы очень богатый род. Меня похитили, я не входила в рабский круг и не отказывалась от своей свободы...

Не слушая, Скульптор стянул ее руки кожаным ремнем в локтях со своей стороны решетки, заставив прижаться лицом к толстым железным прутьям.

Так же молча мужчина притянул к решетке ремнями ее талию и колени.

- Так говоришь, пленница, а не рабыня? – Скульптор, наконец, поднял глаза к лицу лихорадочно говорящей женщины и отпер замок решетки. Та со скрипом распахнулась наружу, и пленница увидела, чем занимался ее тюремщик в простенке. Там в ведерке пылал уголь, а из ведерка торчали два металлических прута с деревянными ручками. Чтобы узнать принадлежности для клеймения, не надо было обладать недюжинным интеллектом. - Сейчас мы избавим тебя от последних глупых надежд...

- Нет, нет, нет, - запричитала женщина, но Скульптор уже держал в руках докрасна раскаленное тавро. Прямо перед искаженным ужасом лицом он прижал его к правому плечу рабыни...

Та успела вдохнуть запах опаленной кожи, а потом пришла боль...

Истошный визг вырвался из горла женщины, а потом она обмякла, потеряв сознание. Скульптор внимательно рассмотрел получившееся клеймо и с удовлетворением опустил тавро в импровизированный горн. Он никуда не торопился.

Эта рабыня должна испытать всю положенную боль и – видимо – ещё кое-что сверх того.

Прошло какое-то время.

Женщина вздрогнула и открыла глаза. И первое, что она увидела - алая отметина на её плече.

- Нет, - неверяще закричала она, но тут выступил из тени ее мучитель.

- Не знаю, заметила ли ты, но ты сейчас в рабском круге, - начала он и рабыня взглянула себе под ноги. Она, естественно, не обратила внимания, что распахнувшаяся решетка принесла ее прямо в центр выгравированного на каменном полу круга. - И тебя ждет еще одно клеймо, чтобы ты окончательно рассталась с иллюзиями.

На этот раз она закричала сразу, как только он взял в руки тавро, и кричала все время, пока он шел к ней. Но даже этот крик не заглушил отвратительного шипения раскаленной стали, впившейся в ее левое бедро. Надсадный вопль разнесся по мрачной темнице, но спасительное забытье не пришло, чтобы принести облегчение, и измученной рабыне пришлось принять всю боль без изъятия.

Удовлетворенно рассмотрев результат, Скульптор вынул из поясной сумки гибкий ошейник и приложил его к шее рыдающей клейменой рабыни. Ошейник сомкнулся с малиновым звоном домашнего колокольчика, но рабыня завопила так, словно ее снова жгли каленым железом. Она безнадежно задергалась в ремнях, но не могла шевельнуть и пальцем.

Крик постепенно перешел в отчаянное рыдание.

К тому времени Скульптор захлопнул решетку и освободил ремни. Обессиленная рабыня обвисла на вывернутых руках, продолжая рыдать.

Мужчина извлек из рукава тонкий стек и изящным движением приложил его к скованным рукам рабыни.

Ровным голосом, не сомневаясь, что его услышат, Скульптор проговорил: "Я превратил в камень кончики твоих пальцев..."

Рабыня в ужасе уставилась на свои руки. Кончики пальцев и ногти выглядели как вытесанные из серого гранита - и она их не чувствовала.

- ...и камень будет постепенно захватывать тебя. Когда камень дойдет до сердца, наступит непоправимое. Я приду к тебе, когда камень достигнет локтей и буду задавать вопросы. Постарайся, чтобы мне понравились ответы...

С этими словами он взял лампу с каменной притолоки и ушел, оставив уничтоженную женщину в абсолютной темноте, в глухой подземной тишине. Без всякой надежды.

***

В шатре Скульптора ожидала старшая жена, Имани.

- Муж мой?

- Иди спать, Имани! Я уйду сейчас в Степь. Мне надо услышать Седого Волка...

***

Рифейну привычно проснулся с рассветом.

Нангута спала на его левом плече, тесно прижавшись жарким телом и лицо ее выглядело совершенно детским. Все ее опасения по поводу "исполнения долга гостеприимства" оказалась напрасными. В какой-то момент она не на шутку увлеклась игрой и словно бросила вызов гостю, пытаясь найти границы его слабости - но заснула первой.

В изножье, свернувшись как котенок, спала утомленная черноволосая рабыня.

На нее Рифейну смотрел с некоторым даже уважением. Теперь он понимал, зачем Скульптор держал ее наставницей для рабынь.

Тамоко