Шрифт:
Закладка:
В Южной Франции евреи энергично боролись против применения позорного закона. В летописи сохранились смутные сведения о том, как один ренегат из Монпелье, желая мстить прежним единоверцам, добился в Риме распоряжения, обязывавшего евреев носить на одежде «печать» (клеймо) из красной или желтой ткани, но депутация от еврейских общин Авиньона и Тараскона отправилась к французскому королю и вернулась с радостной вестью, что исполнение папского распоряжения отсрочено. Вскоре, однако, говорит летописец, «на наших соплеменников легла тяжелая рука следователей», т.е. деятелей инквизиции, учрежденной тогда в Южной Франции; «они производили розыски во всем Провансе и вымогали большие деньги. Тогда многие именитые люди в Марселе и Авиньоне стали выходить с отличительными знаками на одежде, причем особенно страдали евреи Авиньона». По словам автора хроники, нашивка на одежде состояла из кружка желтой материи шириной в четыре пальца, с куском черного сукна в середине в форме серпа луны. Эти сведения относятся, по-видимому, к царствованию Людовика Святого, когда ренегаты причиняли немало зла своим соплеменникам. Папы Григорий IX и Иннокентий IV в то время напоминали светским правителям, чтобы они заставляли евреев носить отличительный знак. Иннокентий IV жаловался в 1248 г., что в некоторых местах евреи носят круглые широкополые шляпы наподобие священнических, так что христианское население по ошибке оказывает им иногда «неподобающее почтение». Отмечая этот курьез, папа требует, чтобы евреи носили одежду, которая отличала бы их «не только от клириков, но и от мирян».
Религиозная война на юге Франции оставила по себе тяжелое наследие в виде двух организаций: доминиканского ордена и трибунала «святой инквизиции». Участник этой войны, миссионер католицизма среди еретиков, суровый испанский монах Доминик основал в 1215 г. свой орден «братьев-проповедников» при содействии Иннокентия III. Первоначальная цель этого монашеского ордена состояла в проповедовании католического учения мирянам и обращении колеблющихся на путь веры, но впоследствии доминиканцы переходили от слова к делу и стали принимать самое деятельное участие в преследовании еретиков, а попутно и иноверцев. За короткое время орден доминиканцев и возникший тогда же орден францисканцев, или «нищенствующих братьев» (миноритов), достигли огромного влияния во Франции, Испании и других странах. Многие монастыри, школы и различные общественные учреждения находились в их ведении. Центром доминиканцев был Якобитский монастырь в Париже, вследствие чего в еврейских книгах члены ордена часто называются «якобитами»; они также прочно утвердились в Парижском университете, главной фабрике католических богословов. Монахи-доминиканцы являлись зачинщиками и участниками религиозных диспутов, в которые часто вовлекали и евреев. Они усердно выслеживали еретиков, свободомыслящих, иудействующих и их «совратителей» из евреев. Они вполне заслужили титул «сторожевых псов» церкви, данный им на основании пародированного толкования имени ордена (Domini-canes, псы Господни). Их участие было особенно заметно в деятельности церковной инквизиции. Духовный суд инквизиции, поддерживаемый папой Григорием IX, развил широкую деятельность во второй четверти XIII века, в царствование Людовика Святого. Папы и епископы назначали в разных местах следователей (inquisitores) из монахов, преимущественно доминиканцев и францисканцев, для обнаружения остатков альбигойских еретиков и вообще для расследования всяких случаев уклонения от правоверия. Следствие тайное, допрос под пыткой, приговор по усмотрению судьи-фанатика, передача осужденного в руки светской власти (brachium saeculare) для совершения казни путем сожжения на костре — все эти приемы инквизиционного суда, впоследствии высоко усовершенствованные в Испании, употреблялись уже в описываемую эпоху во Франции. Церковь только разыскивала и судила нераскаянных грешников, но, «гнушаясь кровью» («Ecclesia abhorret а sanguine»), поручала исполнение своего приговора мирянам. В течение XIII века папская и епископская инквизиция, руководимая монахами доминиканского и францисканского орденов, творила ужасы сначала на юге, а затем во всех других областях Франции. Предназначенный первоначально для еретиков-христиан, кровавый трибу нал постепенно втягивал в свои сети и евреев. Воинствующая церковь устраивала костры и для неугодных ей еврейских книг, и порой — для самих евреев, попадавшихся в расставленные монахами сети ритуальных процессов.
§ 3. Королевские и феодальные евреи при Людовике Святом
Религиозная война на юге Франции привела к более тесному сближению юга с севером. Прованс и Лангедок, раньше почти независимые под управлением графов Раймундов и разных виконтов, подпали постепенно под власть французских королей. Филипп-Август и его сын Людовик VIII участвовали в альбигойской войне, и династии Капетингов впоследствии достались плоды завоеваний Симона Монфора. Но, усмирив еретический юг с благословения Иннокентия III, расчетливый Филипп-Август (1181-1223) вовсе не думал поощрять во Франции политику церкви, направленную к разорению евреев. С 1198 года, когда этот король вынужден был вернуть евреев в свои северные владения после временного их изгнания (том I, § 35), он очень бережно относился к ним как к дорогому финансовому аппарату, посредством которого можно было добывать деньги. Он регулирует кредитные операции евреев, охраняя интересы кредиторов и свои собственные: ведь король был участником в прибыли, поступавшей в его казну в виде высоких податей. В 1204 году он запрещает духовенству отлучать от церкви тех христиан, которые поддерживают коммерческие сношения с еврейскими финансистами или служат у них, — мера, прямо противоположная тем репрессиям, которые рекомендовались в пастырских посланиях папы Иннокентия III и вскоре были подтверждены Латеранским собором. Нет сведений, чтобы Филипп проводил в жизнь какое-либо из постановлений этого собора. Спустя три года после провозглашения соборных канонов он издает в дополненном виде регламент еврейской денежной торговли, установленный им раньше, по соглашению с некоторыми своими вассалами (статут 1206 года, дополненный в 1218-м). По этому регламенту евреи вправе брать по ссудам не более 43 процентов годовых; всякие письменные торговые договоры и долговые обязательства составляются официальным писцом и скрепляются печатью, хранящейся у двух почетных граждан, без чего сделка недействительна. Все это доставляло королю немалый доход. В 1202 г. этот доход («produit des Juifs») составлял 1200 ливров, а в 1217 г. возрос до 7550 ливров. Феодальные бароны и крупные помещики-сеньоры (Seigneurs) подражали королю и старались извлечь побольше доходов из еврейского населения в своих владениях. Отсюда территориальные споры между королем и феодалами или сеньорами из-за права владеть евреями, переходящими с места на место; эти споры улаживались путем соглашений и взаимных обязательств выдавать друг другу переселенцев (том I, § 35). Филипп-Август вынужден был, например, выдать графине провинции Шампань ее данника, богатого еврея Кресселена, поселившегося на королевской земле (1203), а затем подтверждено
