Шрифт:
Закладка:
Княжна выросла красавицей. Белокожая да румяная, высокая, вся в отца, да статная и характер строгий, совсем не девичий, хотя иногда и капризничала, не без того, совсем по-женски. А как хороша была — просто загляденье. Большие синие глаза в обрамлении черных ресниц, два русых косы с добрый кулак толщиной, нос маленький, чуть вздернутый к верху, а губы — сочные и розовые. Бывало глянет сурово, так точно батюшка, одно лицо.
Вот и сейчас Лебедь казалась что-то недовольной. Тонкие брови сошлись на переносице, а глаза метали молнии.
Княжна ворвалась в свои покои, словно стрела, разящая цель. Толстые косы змеями вились по спине, когда она села на застланную кровать и посмотрела на свою нянюшку.
— Что случилось, голуба моя? — вскинула руки старая женщина и заторопилась к воспитаннице. А девушка лишь переплела на груди руки и помрачнела еще сильнее. Видимо отец чем-то расстроил свое единственное дитя, решила няня. Ведь именно от него сейчас возвращалась Лебедь.
— Что случилось, спрашиваешь? — повторила девушка. Синие глаза заледенели, — Только что отец знаешь, что мне сказал?
— Что? — спросила старуха.
— Что решил меня замуж отдать! — зло выплюнула княжна.
— Это за кого же? — всплеснула руками няня.
— Да вот нашел мне отец женишка, — произнесла Лебедь с каменным лицом и внезапно упала на кровать, раскинув руки в стороны, словно птица крылья. Устало выдохнула и закрыла глаза.
— Что делать-то? — спросила она скорее сама себя, чем старуху Янину, но нянечка решила, что этот вопрос предназначается ей и присев на край кровати, взяла руку воспитанницы в свою сморщенную ладонь, но та поспешно высвободилась из старческой руки.
— И кто ж жених? — спросила Янина.
— Знать не знаю, — ответила девушка, разглядывая потолок над своей головой, — Нашел кого-то и так и сказал, выгодная партия. И никаких возражений. Я уж и плакала, и уговаривала, и умоляла… — княжна вздохнула и сжала зубы.
— А он что, отказал? — удивилась старушка.
— Даже слушать не пожелал, — Лебедь снова села в кровати. Ее колотило от гнева и обиды на собственного отца. Да как он мог, не послушав ее мнения, даже не познакомив ее с женихом вот так просто все решить за свою дочь. Она что, чернавка какая или служанка в этом доме?
Ярина покачала головой.
— Может все уляжется, утрясется, — произнесла она, — Ты позже сходи, да еще раз попробуй переговорить с батюшкой, вдруг да оттает, вдруг переменит свое решение.
— Я-то попробую, да только вряд ли, — Лебедь встала и подошла к окну. Толкнула ставни, впуская свежий насыщенный влагой воздух, пахнувший дождем и мокрой землей, а еще полевыми цветами и травами. Княжна сделала глубокий вдох и на короткое мгновение задержала дыхание прикрыв глаза, а после распахнула их и обернулась к нянюшке.
— Ничего у него не выйдет, — сказала она, — Сбегу и все тут, но за нелюбимого не пойду!
Янина заломила руки и принялась причитать и стенать, пока княжна не прикрикнула на нее.
— Замолчи, — резко произнесла девушка. Старуха закрыла рот и кивнула.
— Завтра я еще, так и быть, попробую его переубедить, но если нет… — и она сжала тонкие пальцы в кулаки, показавшись даже самой себе на миг такой опасной и грозной.
Комната была темной и лишь только толстая свеча на столе в самом углу освещала закуток, бросая блики на деревянные стены, играла тенями, ползущими по потолку. А я стояла на пороге не решаясь сделать шаг вперед. Как и всегда, впрочем. Ничего нового.
Взгляд блуждал по комнате, в поисках того, кто находился здесь, где-то в темноте, такой далекий и родной. И вот я увидела его, разглядела смазанное движение среди теней и наконец сделала шаг внутрь.
Мужчину я не видела. Никогда, ни единого раза, только очертание его крепкой фигуры, широких плеч и длинных волос. И он всегда стоял ко мне спиной.
— Кто ты? — спросил голос из пустоты, и я толком и не поняла, кто из нас двоих задал вопрос, потому что мои губы были сомкнуты, хотя именно эта фраза промелькнула в голове.
— Кто ты? — повторил голос и только теперь я поняла, что это именно ОН спрашивает меня.
Я открыла было рот, чтобы ответить и дернулась подойти к мужчине. Я желала этого так, как ничего другого на свете. Мне до боли хотелось схватить свечу и осветить его лицо, увидеть наконец того, кто приходил ко мне, но никогда не показывался.
Метнувшись к столу я наконец взяла свечу в руки и протянула ее в сторону, где стоял мужчина. Оранжевый свет осветил светлые волосы, покатые плечи и я увидела, как медленно мужчина стал поворачиваться ко мне. Еще мгновение, и я наконец увижу его, мелькнула мысль, но тут меня подбросило вверх, а свеча выпала из рук, покатившись по полу и воспламеняя разбросанное по нему сено и травы. И тут меня снова подбросило в воздух, и я открыв глаза увидела склоненное надо мной старое лицо, изрезанное глубокими морщинами.
— Чего бормочешь? — спросил меня старик.
— А? — только и ответила я. Обрывки сна, мужская спина и пламя все еще стояли перед глазами, медленно тая, словно снег или дымка, порванная ветром в клочья.
— Я спрашиваю, чего опять бормочешь, — старик сел рядом, и я привстала, чтобы увидеть, что мы, как и прежде лежим на соломе в телеге, медленно катившейся по разбитой дождем дороге. А возница, лениво жуя соломинку, только мирно покачивается в такт своей старой кобыле.
— Ничего я не бормочу, — ответила я, — Просто сон приснился.
— Ага, — старик кивнул, — Сон, значит.
Я чуть улыбнулась уголками губ и села свесив ноги с телеги, бросив взгляд на чавкающую грязь под колесами.
Снова тот же сон, вот уже несколько ночей подряд…один и тот же… И мне даже теперь, наяву, хочется увидеть того человека, что проникает в мое сознание, хотя, возможно, я его просто придумала.
Мы ехали уже сутки, с пересадкой на последнем постоялом дворе, где я как и прежде танцевала, а мой спутник пел свои песни. А как же иначе, если мы так зарабатывали себе на пропитание и жилье. Куда мы двигались, знал только