Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » На боевых рубежах - Роман Григорьевич Уманский

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 83
Перейти на страницу:

Помню, выручил он строителей и еще один раз.

Теперь, в 1938 году, строительство укреплений на западных границах СССР развертывалось уже на иных, технически более совершенных основах. Военно-строительные управления имели автотранспорт, механизмы, электростанции и двигатели. Но новая техника потребовала от военных инженеров и новых, более четких форм организации труда. В подготовительный период вокруг этих животрепещущих вопросов разгорались тогда горячие споры.

...Знойный июньский день был на исходе. Павел Аралов, пошумев на радостях по случаю получения первой весточки от своей Оленьки, куда-то скрылся с Александром Фоминым. Разошлись уже многие работники управления — кто в столовую ужинать, а кто к фонтану, в парк, подышать свежим воздухом. И как раз в это время неожиданно задребезжал телефонный звонок.

— Говорит Шестаков. Зайдите ко мне.

Полковник встретил меня в нервно-приподнятом настроении. Он ходил взад и вперед по диагонали кабинета, беспрерывно потягивая свою трубку.

— Вы знаете, что завтра здесь будет Косарев?

Я утвердительно кивнул головой.

— Ах, значит, знаете уже... И чем вы, голубчик мой, его порадуете? У вас есть готовые проекты?

— Какие могут быть проекты, товарищ полковник? — возразил я. — Вы сами ведь читали директиву, что строить по-старому запрещено.

— Опять вы говорите мне по-старому. — Шестаков сделал особо ударение на последнем слове. — Но ведь нового я пока что не вижу, и когда оно еще будет, тоже неизвестно. А строить надо, иначе может быть упущено самое лучшее летнее время.

Не желая раздражать и без того взволнованного начальника, я стал по команде «смирно» и тихо сказал, что жду его указаний.

— Каких это вам надо еще указаний? — неожиданно вспылил полковник. — Это вам не академия, голубчик мой. Вы сами теперь инженерный начальник. Действуйте самостоятельно... Я пока что корпусный инженер, — с некоторой иронией добавил Шестаков. — Вот возьму и уеду к себе в Житомир и буду опять ремонтировать в лагерях конюшни и уборные.

* * *

«Колесо истории вертится, не заботясь о вычислениях ученых» — гласит древневосточное изречение. Бегут, бегут события, большие и малые, по необъятным просторам мира. И несут они людям в больших пригоршнях и счастье и горе.

В знойное лето 1938 года политическая атмосфера Европы была достаточно накалена. Над небольшим, но культурным и свободолюбивым чешским народом занес свой обнаженный меч германский фашизм. Маленькая славянская страна, вытянувшаяся узким длинным клином в центре Европы, окруженная с трех сторон гитлеровской Германией, переживала в те дни величайшую катастрофу, теряя свою независимость. Недавние ее «друзья», и в первую очередь Франция и Англия, предали в Мюнхене 15 миллионов человек.

Под Москвой в те дни шел показ опытного строительства железобетонного пулеметного сооружения по новым чертежам и инструкциям. Руководили постройкой вернувшиеся недавно из Чехословакии военные инженеры В. А. Болятко и М. А. Ковин.

Как это всегда бывает, когда одновременно делом руководят несколько начальников, работа явно не спорится и может служить, пожалуй, больше образцом того, как не надо строить. Неразбериха и сумятица на опытном полигоне вызывали, с одной стороны, не мало шуток и острых стрел по адресу Ковина и Болятко, а с другой — вполне заслуженное негодование заместителя начальника Генерального штаба комкора К. А. Мерецкова.

Выше среднего роста, круглолицый комкор, несмотря на свою полноту, аккуратно к 11 часам утра приезжал к месту постройки и, расхаживая по эстакаде, с одними делился впечатлениями и расспрашивал о нуждах на местах, других строго отчитывал. Больше всех доставалось начальнику инженерного управления Наркомата обороны. Будучи общевойсковым командиром, этот начальник мало разбирался в инженерных вопросах и в сути гигантской оборонительной стройки, развертывавшейся от Балтики до Черного моря.

— Вы знаете, — обратился Мерецков к группе стоящих возле него начальников, — как ваши Болятко и Ковин меня подвели на прошлой неделе? Слыхали, а?

— Нет, не знаем, товарищ комкор, — за всех ответил Василий Иванович Мелентьев.

— Тогда послушайте. Знать это полезно. Понимаете, поздно ночью звонят: «Товарищ комкор, макеты боевых сооружений готовы к осмотру». Это вон те, — комкор указал в сторону опушки леса, где виднелись большие серые силуэты.

— Ой какие бандуры! — вырвалось у Аралова.

— В том-то и беда, что бандуры, как вы их назвали. Я пригласил наркома, а он, как увидел их, говорит мне: «Ей-богу, если бы я не знал, что это не сооружения, а макеты, да сделанные еще по привезенным чертежам, я бы спросил: «Какой это вредитель строил?» Я сказал Клименту Ефремовичу, что мы и не собираемся так строить. «Ну зачем тогда показываете? Что чехи так вынуждены строить, — продолжал нарком, — это понятно. Маленькая страна. Ей противостоит сильный, коварный противник — фашистская Германия. Надо, следовательно, занять оборону и иметь такие мощные сооружения, в которых можно отсидеться до подхода помощи извне. С другой стороны, высокие помещения обусловливаются спецификой чехословацкого театра военных действий, понимаете: горы. Надо прострелять из одного и того же оружия и глубокие долины и вершины. А что у нас общего с этим?»

Я пытался успокоить товарища Ворошилова, сказав, что понимаю его указания. «Нет, наверное, вам не все понятно, — возразил он. — Если бы все было для вас ясным, то сами сюда не ездили бы и меня не возили. Наша оборона, — продолжал нарком, — не обычная, а оборона активная. Ждать помощи извне нам неоткуда, а отсиживаться долго мы тоже не собираемся. Тогда зачем же такие фортификационные небоскребы? Не правда ли?» Климент Ефремович вскоре же уехал. Теперь, думаю, вы понимаете, почему я так часто и крепко отчитываю наших инженеров.

Перед вечером автобус, набитый до отказа шумными пассажирами, увозил нас в Москву, в гостиницу «Европа». Сборы заканчивались. На другой день предстояла встреча с Наркомом обороны в Генеральном штабе.

Все спешили «закруглить» свои личные дела в столице. Мелентьев занимался упаковкой домашних вещей, так как забирал с собой семью. Жизнерадостность Паши Аралова сменилась минорным настроением: черноглазая Оленька, хотя, казалось, и не менее остро переживала тяжесть предстоящей разлуки, все же не решалась покинуть близкий сердцу родимый кров. Лосев заканчивал безуспешный обход редакций, предлагая свои новые стихи «На страже наших границ». Все были донельзя заняты.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 83
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Роман Григорьевич Уманский»: