Шрифт:
Закладка:
— По машинам! — раздался знакомый хрипловатый голос Швыгина. — Выезжаем на пятый узел обороны.
Зашумели моторы. Опустел колхозный двор. Из-за горизонта, на западе, поднимались тяжелые дождевые тучи.
Когда мы подъехали к тригонометрической вышке, которая стояла на самой вершине безыменной высоты, дождь уже прошел. Вновь выглянуло солнце. Настроение поднялось, хотя многие изрядно промокли.
— Программа наша будет такая, — обратился к нам комкор Герасименко. — Товарищ Швыгин покажет нам места, какие он выбрал для дотов, мы посмотрим, а потом, если все будет в порядке, можно и утвердить. Показывайте, товарищ комбриг.
Но найти небольшие колья, забитые две недели тому назад среди бурно разросшейся кукурузы, оказалось не таким простым делом. После безуспешного одиночного поиска Швыгин построил всех рекогносцировщиков в цепочку, и в таком строю мы пошли по мокрому полю на поиски злополучных кольев.
Герасименко и прибывшие с ним полковники хохотали, глядя на вспотевшего Швыгина и на нас, имевших, вероятно, вид мокрых куриц. Наконец кое-какие колья были обнаружены, и все направились вслед за комкором.
Аралову и мне Шестаков приказал остаться на месте.
— Будем знакомы, — произнес в нос полковник. — Я командирован сюда начинжем округа Косаревым. Надеюсь — знаете его? Моя задача помочь вам в работе. В чем выразится эта помощь — увидите. А пока садитесь ко мне в машину и поедем в Каменец-Подольск заниматься своим делом.
Определенного назначения В. Ф. Шестаков еще не имел. Протирая большим платком стекла очков, он обернулся и сказал мне:
— Вы будете пока за начальника инженеров. Я знаю, вы имеете некоторый опыт и строили, кажется, в Тирасполе?
— Да, строил когда-то.
— Вот и прекрасно, — продолжал полковник. — Заходите в 23.00 ко мне уже с наметкой плана строительства укреплений. Не забудьте также составить и захватить с собой необходимые графики. Смотрите, не опаздывайте — я этого, голубчик мой, не терплю. А вы, товарищ Аралов, — сказал Шестаков, уже подымаясь на крыльцо здания штаба, — завтра же отправляйтесь в Гавриловцы и начинайте организовывать участок. Да, да, обязательно завтра.
— Почему природа так несправедлива? — спросил меня Паша, когда мы остались одни. — У Швыгина совсем немного волевых качеств, а у того, — и он указал в направлении удалявшегося Шестакова, — такое раздутое самомнение?
— Ничего, Павел, — успокаивал я друга, — рано еще нам с тобою давать оценки людям. Давай сегодня планами строительства займемся и докажем нашему полковнику, что и мы не лыком шиты.
Вскоре собрался весь наш инженерный состав — Лосев, Мелентьев, Фомин, Чаплин. Они напряженно считали, чертили, порой спорили.
Ровно в 23.00 я вошел в комнату Шестакова, неся под мышкой папку с планами и графиками.
* * *После долгих лет тишины и спокойствия станция Каменец-Подольск ожила. Ежедневно сюда приходили и разгружались эшелоны с щебнем, цементом, лесом. С платформ осторожно снимали новенькие пузатые бетономешалки, большеротые камнедробилки, краны. Прибывали рабочие, техники, инженеры. Прямо с вокзала их на машинах увозили в Приворотье, Гавриловцы, Рыхтецкую и Жванец, где уже разместились строительные участки. Узкие и запутанные улочки и переулки старого города становились тесными для мощного потока транспорта.
Полковник А. Н. Астанин — полная противоположность своему предшественнику. С рассвета и до поздней ночи он носился на своем газике. И всюду, где бы он ни появлялся, а надо сказать, что поспевал он везде, Астанин вносил с собой кипучую энергию, которая передавалась всем окружающим.
Мечта каждого строителя — работа на новостройках. Как бы она тяжела ни была, сколько бы сил она ни потребовала, есть в ней что-то чарующее и возвышенное. Настоящему портному всегда ведь интересней даже из старого материала сшить пальто, нежели положить, новенькую заплату. Какова же должна быть гордость строителя, который через ряд лет пройдет мимо ярко [освещенного, утопающего в зелени завода или фабрики, являющихся делом его рук и творческой мысли?
Строительство современных укреплений вдоль границ, разбросанное на большой площади, требует от руководителей не только технических знаний, но и большого организационно-практического опыта, личной инициативы и изобретательности.
Семь лет назад, в 1931 году, мы спешно занимались укреплением нашей границы в низовьях Днестра. В то время мало кто из нас толком знал специфику производства оборонительных работ. Исключением был начальник технической части управления — ему пришлось побывать на строительстве Киевского укрепленного района. Но, как говорится, один в поле не воин. Он не мог всюду своевременно поспеть, и строительство велось на всех участках по-разному, в зависимости от квалификации и опытности их руководителей.
Плохо обстояло и с подвозом материалов. Автотранспорта на наших стройках еще не было; десятки тысяч тонн щебня, цемента, песка доставляли к границам на телегах.
Между тем командование требовало выполнения плана оборонительных работ в самые сжатые сроки. И каждый из нас понимал, что так надо. Ведь по ту сторону границ — враг. На Дальнем Востоке загорался очаг новой войны.
Однажды на рассвете мы с комиссаром возвращались к себе на участок после бурного совещания у начальника строительного управления.
Пара гнедых шла мелкой рысцой по старинному Кишиневскому тракту, мерно постукивая подковами.
Предрассветная тишина начала нарушаться отдаленным лаем собак и пением петухов. Вот уже видна и окраина деревни Буторы. По широкой улице пастухи гнали большое стадо коров.
— Захар, чьи же это буренки? — обратился комиссар к вознице. — Да тут, смотри, и волов не мало.
— Как это чьи? — обиделся Захар. — Ясное дело, нашего военторга.
А через час в штабе уже шумел заведующий базой военторга. Жестикулируя, как это свойственно всем одесситам, он спрашивал:
— Вы хотите щебень возить на моих коровах? Хорошо, но скажите, пожалуйста, что я буду за это иметь?
Мы с комиссаром, улыбаясь, обещали за это увековечить представляемую им организацию — сделать на бетонной стенке сооружения надпись: «ДОТ имени военторга».
— Считайте, что коровы уже подвозят вам щебень, — согласился заведующий.
