— Что ж, негусто, полковник, негусто… — резюмировал он, отрезая кончик сигары и поджигая её. — Даже спрашивать не буду кем работает этот русский и по какой причине он решил с нами сотрудничать. Но, возможно, это игра русской службы безопасности чтобы через него гнать нам дезинформацию? Не думали об этом?

— Конечно, сэр, мы учитываем и эту возможность! — с готовностью кивнул Стюарт. — Но на этот счёт есть специальные инструкции, так что даже если потом он окажется «подсадным» то никакого урона мы не понесём. Во всяком случае, дипломатически прижать нас у Сталина не выйдет.

— Хоть это радует… — снова пробурчал премьер-министр, выпуская к потолку клуб табачного дыма. — А теперь давайте мне расскажите о том что творится в Дюнкерке по вашей части. Заранее чувствую что мне очень не понравится услышанное…

— Увы, так оно и есть, сэр! — не стал скрывать правду Мензис, вспоминая мрачный доклад своего человека в штабе Экспедиционного корпуса. — Ситуация там критическая и быстро ухудшается. Острая нехватка боеприпасов в боевых частях очень негативно влияет на их боеспособность и моральный дух. Отмечены отдельные случаи дезертирства целых рот, когда офицеры были убиты или не смогли удержать своих людей. Артиллерия представлена только корабельными орудиями, так как у полевой полностью закончились снаряды. Введена жёсткая суточная норма расходования патронов, запрещено стрелять если солдат не уверен что попадёт в цель. Доходит до того что некоторые отличные позиции в городе и возле него бросаются из-за невозможности сдержать врага огнём. У французов, защищающих вместе с нашими частями западную часть города, ситуация с боеприпасами получше но они неохотно делятся с нами патронами, к тому же их вооружение отличается от нашего. По существу, штаб Экспедиционного корпуса контролирует примерно пятую часть всей массы войск. Остальные сражаются сами по себе без связи и снабжения. А довольно значительная часть войск корпуса разложилась и скопилась на пляже, пытаясь первыми прорваться на корабли и катера. Кое-где завязываются драки, иногда доходит и до стрельбы… Военная полиция пытается организовать очередность эвакуации но её не хватает.

— А что немцы? — угрюмо спросил Черчилль, глядя ему прямо в глаза.

— Немцы наступают, сэр, медленно но верно… — опустил взгляд Стюарт, так как вынужден был признать очевидный факт. — Сегодня днём их части сумели прорваться к южному мосту в город и лишь в последний момент удалось его подорвать, чтобы задержать ещё немного. Думаю, уже завтра они постараются навести переправу и ворваться в город точно так же как немецкие танки с запада. Там, кстати, тоже обстановка ухудшается. Сначала французы и наши солдаты смогли серьёзно задержать их в первых кварталах, заставили завязнуть, пользуясь тем что у противника было мало пехоты. Плохо то что среди вражеских танков оказалось несколько огнемётных, переделанных из линейных машин. Они буквально выжигают жилые дома где закрепились наши солдаты, а уничтожить их без артиллерии и танков очень трудно. Да и боеприпасы у них тоже кончаются, несмотря на то что большую часть скудных запасов со складов тоже отдали им. По словам моего сотрудника часть штабных офицеров и некоторые командиры уже не контролируют обстановку и сильно упали духом… Близится печальная развязка, сэр.

— Она ещё ближе чем вы думаете, полковник! — проворчал Уинни, с сожалением убирая окурок сигары в пепельницу, к ещё двум своим соседкам. — Час назад командование наших ВВС сообщило что из Кале по направлению к Дюнкерку замечены несколько больших колонн грузовиков. Военная разведка полагает что это пехота генерала Рундштедта закончила, наконец, перегруппировку и едет на помощь немецким танкам. С воздуха их прикрывают две эскадрильи истребителей, немцы явно не хотят чтобы мы помешали им добраться до города. И когда вся эта куча германской пехоты ворвётся в Дюнкерк то его уже удержать не получится. Как вы сказали, боеприпасов у западной части войск почти нет да и сами они на пределе, потеряв почти половину личного состава подразделений.

— Но если с воздуха до них никак не добраться то почему бы не попробовать с моря? — удивился Стюарт, недоумевая что такая простая мысль не пришла никому в голову из армейского или морского начальства. — Полчаса огня какого-нибудь крейсера и прибрежное шоссе перестанет существовать!

— Потому что нет никакого крейсера! — неожиданно рыкнул Черчилль, видимо, потеряв самообладание. — Один из капитанов на свой страх и риск сумел с огромным трудом подойти к берегу максимально близко, чтобы прикрыть наши войска своей артиллерией. Успел дать несколько залпов, сорвать пару вражеских атак на юге, взять на борт сотни две солдат… Но, как и предупреждали ваши коллеги из военно-морской разведки, это оказалось смертельно опасно. Какая-то проклятая немецкая лодка смогла торпедировать стоявший на месте крейсер и тот едва не затонул. Пришлось затопить часть погребов орудий главного калибра, залатать пробоину и тот с трудом дополз до Рамсгита. Да и то умудрился задеть прибрежные рифы, сев на них как наседка на яйца. Эсминец, конечно, потопил подлодку но своё чёрное дело она сделала.

— Господин премьер-министр, а как же наш основной флот? — спросил глава английской разведки, придя в себя от неожиданной новости. — Если вывести хотя бы часть то…

— На выходе из Скапа-Флоу эсминцы засекли одну или даже две германские подлодки, полковник! — безжалостно прервал его Черчилль. — Уверен, одной из них командует скотина Прин, желая снова залезть в наш курятник как он уже сделал в прошлом октябре. Вот же мерзавец! С какой радостью я бы вздёрнул этого пирата на виселице! Из-за него мы лишились двух крупных кораблей! — не сдержался он, ударив мясистой ладонью по столу. — Так что пока основательно не разгоним этих бандитов на подступах к нашей базе я не дам приказа флоту выйти в море!

— А что французский флот? — осторожно поинтересовался Мензис, желая сполна воспользоваться желанием Уинни откровенничать. Такое было нечасто, поэтому Стюарт ценил эти моменты. — Неужели адмирал Дарлан ничего не делает?

— Почему же не делает? — криво усмехнулся премьер-министр, протянув руку за новой сигарой но в последний момент одёрнув её. — Наверняка делает. Есть, пьёт, срёт… может трахается… Но в море не выходит. Разбросал свои корабли по южным гаваням в Средиземном море и ждёт приказа. А Париж молчит, хотя вчера я больше часа разговаривал с этими французами, убеждая приказать Дарлану идти к Каналу! Да, в Бресте есть