с ним какой-то фраер стоял… Ну я ему машину сдал и слинял, потому как мне сказали вообще забыть про всё это. Типа, на хате у марухи всю ночь бухал, а на улицу и нос не высовывал.

— Так, говори, где, когда и какой именно грузовик угнал? — сурово потребовал Трошкин. И, выслушав короткий рассказ Сени, сказал: — Завтра проверю всё что ты сказал, съезжу в ту контору, посмотрю что да как… А теперь подробно опиши того фраера! Рост, внешность, одежду, голос… словом, каждую мелкую деталь!

Тот подробно описал незнакомца и Константин мысленно проверил свою память на ориентировки разыскиваемых. Вроде бы никто не подпадал, но стоит более вдумчиво покопаться в личных делах преступников, возможно он в розыске? Заказчик, который вышел на Ивана Николаевича? Убедительно. Но зачем ему грузовик? Да ещё обязательно поновее?

Спросить у самого Ивана Николаевича нечего было и думать. Старый вор лишь рассмеётся на его нехитрую попытку развести на информацию и отшутится. Или просто сделает удивлённое лицо и притворится вообще не при делах. Нет, такого стреляного воробья на ерунде не поймаешь… Значит, придётся самому, машина-то на его территории! Кстати, надо завтра же и съездить к этому Пахому, посмотреть… Но парочка вопросов к угонщику у него ещё имелась.

— Скажи-ка, друг мой Сеня, а чего это ты решил мне рассказать про этот угон? — вкрадчиво спросил Трошкин, пытаясь рассмотреть в темноте выражение его лица. — Сам же знаешь что твой… хм… знакомый очень бы не одобрил этого? Нет, я очень рад что ты мне про это сказал, но хочу понять причину!

Тот замялся, словно раздумывая говорить или нет. Но потом, видимо, решился.

— Да не понравился мне этот фраер, капитан… — буркнул он, снова оглянувшись. Ничего подозрительного не увидел и продолжил: — Знаешь, у меня вот чуйка на тех кто готов наглухо валить как семечки лузгать. От этого мужика, хоть я и видел его всего минуту, у меня мурашки пошли, а я ведь не из трусливых. От него буквально веяло смертью, понимаешь? Что хочешь могу под заклад дать что он кучу людей под землю отправил. И ещё столько же отправит, если понадобится. Он так на меня посмотрел, перед тем как я ушёл, будто запомнить хотел. Так что лучше уж вы, менты, сами там его заберите, не нужен нам тут такой фраер… Слишком мутный. А Иван Николаевич… во бля, сболтнул, сука! — он грязно выматерился но быстро успокоился, зная что эту оговорку участковый использовать не сможет. — В общем, стоит и в ус не дует. Только заметил ещё что старался он всё время наблюдать за этим мужиком. Прямо глаз не спускал! Может, тоже что-то чувствовал?

— Ясно что ничего не ясно… — задумчиво промолвил Трошкин, по-прежнему теряясь в догадках. — И последнее… Сеня, вот вспомни все свои ощущения в тот момент и скажи… что тебя в нём зацепило? Ну, чтобы я хоть приблизительно мог понять какой он человек?

— Он точно не наш, зуб даю! — уверенно ответил угонщик. — Вообще чужой. Точно, вспомнил… Когда он прощался с… ну, ты знаешь с кем… то после рукопожатия с ним постарался незаметно вытереть свою ладонь, словно противно ему было. А со мной вообще не поручкался, сука… Как будто брезговал нами, что ли? Типа, я пахан из паханов а вы грязные босяки, не по чину мне с вами чифир гонять! — по голосу было видно что это его здорово задело.

— Может, иностранец? — предположил участковый, пытаясь хоть за что-то зацепиться в облике незнакомца.

— Нет, по-нашему лопочет чисто! — отрицательно замотал головой Сеня. — Русский точно! Но говорю же, странный он… Опасный и странный! Вроде наш и… чужой. Бляха, ну не знаю я как ещё сказать! Одно знаю точно — не хотел бы я встать у него на дороге, гражданин начальник! Ох как бы не хотел! Чую что тогда наша встреча будет последней для меня, а я ещё жить хочу… Вот так-то, капитан! Ты давай думай, кумекай что-нибудь, а я пойду! Мамка там меня потеряла, небось… Адъю! — и тут же бесшумно пропал в ночи.

А Трошкин, скурив ещё одну папиросу, быстро вернулся в отделение, чтобы наскоро закончить дела и пойти домой, к своей Ниночке. Завтра ожидался ещё один тяжёлый день, так что следовало хорошо выспаться. И тут же усмехнулся, зная что заснуть им придётся не сразу… Как он с удовольствием убедился, Ниночка не только ярко одевалась и умела себя преподнести, в отличии от множества других женщин в районе, но так же ярко и любила! А потому все дела засунуть в сейф, на время выкинуть из головы службу, и поскорее к горячему ужину и к такой же горячей любимой женщине!..

Пролив Ла-Манш.

Ночь на 28 мая 1940 года.

Обер-лейтенант цур зее Аксель Бонке.

От воды несло ночной прохладой и Аксель с удовольствием вдохнул запах моря. Он любил его с самого детства и не представлял себе иной судьбы. Его дед и отец были военными моряками и славно сражались за императора в своё время. Так что посвятить себя военному флоту Германии стало уже традицией для мужчин Бонке, живших в окрестностях Фленсбурга.

Отец, участник Ютландии на линкоре «Фридрих дер Гроссе», упорно уговаривал его идти служить на корабли «первой линии», даже обещая ему задействовать какие-то свои связи. Но если у них с отцом совпадало мнение о службе на флоте вообще, то вот частности различались. Да, крепкая броня и мощные орудия это здорово, тут Аксель признавал что старый Дитер прав, но всё же его самого больше привлекала скорость. Такая, чтобы солёный ветер бил в лицо, рискуя сорвать фуражку, и чувствовать мощь надёжного мотора, несущего тебя в атаку. Даже эсминец, один из самых быстрых среди относительно крупных кораблей, его не устраивал. И поэтому, втайне от отца, используя пару нечестных приёмов, Аксель добился того чтобы его перед самой войной назначили командиром торпедного катера «S-15», так называемого «Шнелльбот».

Когда же всё выяснилось и папаша узнал куда умудрился устроиться служить его чересчур самостоятельный сынок то дома разразился скандал. Акселю пришлось снова выслушать все те аргументы которые отец уже приводил много раз, и самому привести ответные. Наконец, после двух часов выяснения отношений, оба Бонке договорились о том что если до начала 1941 года младший не поднимется как минимум до капитан-лейтенанта на