Беззвучный всхлип сорвался с моих губ, и по щеке скатилась слеза.

Он пододвинул тарелку ближе.

– Брекс. – Приказ. Мольба. Столько всего было вложено в эти шесть букв.

Мой желудок скрутило при мысли о еде, но я в конце концов протянула руку и притянула поднос к себе.

Я не просто услышала, я почувствовала, как его дыхание скользнуло по моей коже. На секунду я увидела, как он прислонился головой к стене, прикрыв глаза от облегчения.

Он еще не потерял меня.

Что бы ни лежало на тарелке, на вкус оно оказалось пресным, сухим и заветревшимся. Я заставила себя съесть все до единого кусочка, хотя еда просилась обратно. Мне требовалось любое доступное топливо, чтобы поддерживать свое физическое состояние. Из меня выкачали столько крови, что я не должна быть жива.

Покончив с едой, я привалилась спиной к стене и придвинулась как можно ближе к решетке. Я хотела, чтобы он почувствовал мою благодарность. Не только за еду, но и за то, что он был рядом… всегда был рядом. Задолго до нашего знакомства. Хотя, в некотором смысле, я знала его всю свою жизнь.

Просунув руку сквозь прутья, я потянулась так далеко, как только могла. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем его огромная рука обхватила мою. От него веяло теплом, уютом – домом.

Мое тело обмякло от его прикосновения. Хныканье застряло в горле, когда Уорик крепко сжал мои пальцы, словно он был моим спасательным кругом. Единственное, что удерживало меня на плаву. Не давало погрузиться в полную темноту.

Он удерживал меня в полумраке, в серой зоне.

Не требовалось слов, чтобы объяснить, через что мы оба прошли. Хотя наша связь была ослаблена, я каким-то образом понимала и чувствовала его, – как и он меня. Мы просто были. Мы отбросили все сомнения и страхи перед тем, что происходит между нами, больше не нуждались в каких-либо разъяснениях. Это было надежное место, где мы могли просто быть.

Переплетя его пальцы с моими, я снова сделала долгий, глубокий вдох. Вжалась в стену, поближе к Уорику, словно он был моим личным успокоительным и зарядным устройством одновременно.

– Я люблю тебя, – сказала мысленно, даже не пытаясь использовать связь. Но я почувствовала, как Уорик замер на месте, а его мышцы напряглись.

Черт.

Услышал ли он? Не поторопилась ли я с признанием? Неужели он не чувствует ко мне того же? Он резко отдернул руку, и меня разом захлестнули боль и обида от отказа.

Но они быстро сменились тревогой, когда он вскочил на ноги, пылая энергией.

Шаркая ботинками по цементу, к нам по коридору двигалась темная фигура. Я тоже поднялась на ноги, приготовившись к встрече с нашим посетителем.

В поле зрения появилась женская фигура.

– Лена? – Я нахмурила брови, не ожидала увидеть ее.

Она приложила палец к губам и нервно оглянулась через плечо.

– У меня мало времени. – В ее голосе прозвучала нервозность, и она провела языком по губам. – Я очень рискую.

– Зачем ты пришла? – Я придвинулась ближе к решетке.

– Вопрос получше. Ты кто, на хрен, такая? – Рычание Уорик отдавалось под моими ногами, отчего Лена судорожно вздохнула. Ее глаза расширились от его властного тона и внушительного телосложения. Даже за решеткой он заставлял людей, способных превращаться в чудовищ, мочиться в штаны. Но Лена подавила свою страх, стерла его с лица, хотя я видела, как дрожат ее руки.

Я и забыла, что Уорика не было с нами, когда мы впервые встретились с Леной и Эмилем в пабе, но сейчас у нас не было времени вдаваться в подробности.

– Она друг, – подчеркнула я. Это был вопрос, вызов. Я приподняла брови в ожидании ответа.

– Я не стала бы рисковать приходить сюда, если бы это было не так. – Лена сглотнула, снова обернулась через плечо. От тревоги ее руки и ноги дрожали. – Но я не могу оставаться в стороне. Они бы этого не хотели. – Ее голос сорвался под конец фразы.

– Кто?

Она подняла на меня свои печальные и слезящиеся глаза.

– Эмиль пропал.

– Пропал? – От страха у меня скрутило живот.

– Его жена сказала, что неделю назад ему поручили что-то сделать для генерала Маркоса. Он так и не вернулся.

– Ты знаешь, что это было?

Она покачала головой:

– Нет, и я знаю, что не стоит спрашивать. – Лена закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы. – Боюсь, что он мертв.

Мое сердце разрывалось от скорби, но я не знала, как реагировать. Я не привыкла утешать людей.

– Ты не можешь знать наверняка.

Лена усмехнулась и промокнула глаза своей длинной юбкой.

– Давай не будем обманывать друг друга. – Она прочистила горло. Собралась. И перешла к сути. – Страна надежд и грез для тех, кто может позволить себе роскошь мечтать. Мой брат, скорее всего, мертв. Моим детям угрожают, и если я не стану выполнять приказы Маркоса… – Ее пристальный взгляд встретился с моим. Я больше не видела ни слез в ее глазах, ни горя, отпечатавшегося на лице. – Он пригрозил убить мою мать.

Я отпрянула назад.

– Что? – Перед глазами возник образ невысокой, миловидной женщины с добрым, но строгим взглядом – миниатюрная версия женщины, которую я считала бабушкой.

На мгновение я прикрыла глаза и покачала головой, осознавая, что снова недооценила коварство Иштвана.

«Я всегда на десять шагов впереди, Брексли. Всегда».

– Не могу поверить, что не увидела этого раньше.

– Что? – спросила Лена.

– Именно поэтому вас с Эмилем выбрали на эту работу. Он с самого начала заметил вас. – Я пробежалась пальцами по волосам, в отчаянии вонзив ногти в кожу головы. Я чувствовала себя дурой. – Иштван ничего не делает без причины. А поскольку Майя жила под его крышей, он знал все о вашей семье, знал, на какую болевую точку надавить, чтобы вы делали все, что он попросит.

Она опустила взгляд, наклонив голову, словно бремя всего мира свалилась на ее плечи.

– Я многим обязана тебе, Брексли. Однако семья для меня на первом месте. И я сделаю все, что прикажут. – Это было предупреждение.

– Что происходит? – прорычал Уорик, крепче обхватив прутья решетки. – Тебе известно?

Лена поджала губы, ее скулы задрожали от его неистовой энергии.

– Я в долгу перед тобой. – Она повернулась ко мне лицом. – Я пришла, чтобы предупредить тебя, предупредить вас обоих. Завтра сюда приедут лидеры из Бухареста, Праги и, вероятно, Украины.

– Почему? – Мой голос сорвался, и от беспокойства недавно съеденная