– Что ты имеешь в виду? – Я облизнула пересохшие губы, заранее зная ответ, но надеясь, что ошибаюсь.

– Доктор Карл провел анализ твоей крови этим утром. – Иштван повернулся ко мне. – Знаешь, что он обнаружил?

Я промолчала.

– Уровень иммуноглобулина М у тебя еще выше, чем в прошлый раз, а он уже тогда превышал уровень выживаемости. – Он заложил руки за спину, подойдя ближе ко мне. – Я знаю, что после приема таблеток ты перестала быть человеком. Тем не менее, твой уровень превосходит уровень фейри, которых мы тестировали здесь.

«Таблетки здесь ни при чем. Я никогда не была человеком».

Я судорожно вдохнула.

– Знаешь, что мы обнаружили, когда проверили его кровь? – Иштван кивнул головой на Уорика, и я посмотрела на него. Что-то в его лице заставило меня насторожиться, но голос Иштвана отвлек меня прежде, чем я успела проанализировать это. – То же самое… не просто близко к твоему уровню, а точно так же.

Ни один мускул не дрогнул на моем лице, ни одна эмоция не проскользнула.

– А знаешь, что еще мы нашли?

Молчание.

– Ни один из вас не относится ни к людям, ни к фейри.

Чертчертчертчерт.

– Мне больше не нужен нектар для создания моей армии. Он прямо здесь. – Он кивнул на нас. – Вы с Уориком – отправная точка. Вы станете прародителями новой расы.

Я открыла было рот, чтобы опровергнуть его утверждение, как вдруг Уорик привлек мое внимание. Его ноги подкосились, и он, оступившись, навалился на охранников.

Моргнув, я внимательно осмотрела его: вялый, глаза остекленели, а ноги подкашиваются. Я вдруг осознала, что за все это время он не произнес ни слова и даже не попытался бороться с охранниками.

– Чем ты, черт возьми, его накачал? – Тревога клокотала у меня в горле.

– Ну же, Брексли. Я ведь хорошо тебя обучил. Неужели ты думаешь, что я не усыпил бы человека, известного как Легенда? Кого называют Волком? – Иштван подошел ближе к Уорику, рассматривая зверя, похожего на мужчину. В его глазах разгоралась жадность, возбуждение от того, что ему мог дать Уорика. Что он может создать.

– Пожалуйста… – Я вырывалась из рук охранников, приблизившись к нему лишь на несколько шагов. – Не трогай его.

Иштван резко обернулся ко мне, и на его лице появилось понимание.

– Ты любишь его.

Я резко втянула в себя воздух, услышав это заявление. Я не ответила. Иштван не имел права лезть в мою душу. Знать о моих чувствах и мыслях. И хотя я пыталась держать эмоции под контролем, знала, что на моем лице все написано.

Любовь. Такое короткое слово. Шесть букв не могли вместить все то, что я чувствовала к Уорику. То, что было между нами. Время и пространство не могли удержать нас. Мы были связаны друг с другом.

Мы истекали кровью в постели. Любили в битве.

Мы бросили вызов природе и ускользнули от смерти.

Любовь была ничтожна по сравнению с тем, что я чувствовала, чем готова была пожертвовать ради него.

– Используй меня вместо него. – Слова сорвались с моих губ. – Возьми мою кровь. Испытай на Кейдене или на ком-то другом. Только не впутывай его в это.

Мысль о том, что Иштван выкачает его сущность, заберет все, чем Уорик является, – ту частицу меня внутри него, ту связь, которую мы разделяли друг с другом. Это худшее, что могло случиться. Я бы предпочла, чтобы с меня содрали заживо кожу, чем ощущать, как Уорика разрывают на куски, как связь между нами рвется навсегда.

– Я заберу все – у вас обоих, – сказал он насмешливо и жестоко.

Его слова ударили меня в грудь, и мне стало тяжело дышать. Он лишит Уорика его сущности и крови. Гнев обжег мои вены, скрепляя и собирая мои разбитые осколки.

– Не. Смей. Трогать. Его.

На щеках Иштвана заалел румянец, когда он подошел ко мне, остановившись всего в дюйме.

– У тебя хватает наглости указывать мне, что делать? – Его скулы напряглись. – Я возьму то, что хочу и когда захочу. – Он отступил, повернувшись к Уорику.

«Хочешь поспорить?» – услышала я голос внутри себя. Силу, живущую между жизнью и смертью – силу, от которой трещали мои кости. Наручники на запястьях жалобно заскрипели, когда я потянула их. Ветер пронесся по подземному помещению и растрепал мне волосы. Я перевала взгляд на Иштвана. Связь с Уориком ощущалась как раскаленный провод, протянутый между нами, но вместо того, чтобы усиливать мою магию, она лишь слегка подрагивала.

Иштван снова повернулся ко мне. В его глазах плясало самодовольство.

Боль пронзила руку, и я повернула голову к плечу.

Доктор Карл стоял там с шприцом и вводил какую-то жидкость.

Волна сонливости почти мгновенно накатила на меня, и я начала заваливаться вперед, потащив за собой охранников, которые пытались удержать меня на ногах. Огонь внутри меня потух, будто на меня вылили ведро с водой.

Я старалась держать веки открытыми, но мышцы ослабли, а перед глазами все помутнело.

– Я всегда на десять шагов впереди, Брексли. – Иштван одернул манжеты. – Всегда.

* * *

Что бы ни вколол мне доктор Карл, я не могла уснуть, но находилась в состоянии овоща, едва цепляясь за реальность. Я ничего не понимала. Мысли надолго не удерживались в голове, словно пыль улетучиваясь в никуда. В забытье.

Смутное воспоминание о том, как меня вывели из главной комнаты и привели в небольшую лабораторию, заполненную медицинским оборудованием, все еще оставалось где-то на подкорке сознания. Я помнила, как меня привязывали ремнями, запястья и лодыжки пристегивали наручниками к каталке, а потом кололи иголками.

Я не знала, сколько пробыла здесь, – несколько минут или, может быть, дней. Я была в трансе, наблюдая за красной жидкостью, которая вытекала из моей руки через трубку и наполняла пакет кровью. Доктор Карл уже несколько раз менял пакет. В голове промелькнула мимолетная мысль, что забирать сколько крови за раз – ненормально. Никто бы не выжил при такой кровопотери. Мне стало грустно. Я хотела сохранить свою кровь. Она была моей.

– Как дела? – Знакомый голос вывел меня из небытия. Иштван вошел в комнату, обращаясь к доктору.

Доктор Карл оторвал голову от микроскопа, в который смотрел, и нахмурил седые брови.

– Это поразительно. Совершенно невозможно. – Он покачал головой. – Но я проверил их обоих несколько раз, чтобы убедиться.

– В чем?

– Чем больше я беру, тем активнее ее организм защищается, восполняя потери быстрее, чем я способен его истощить. Антитела зашкаливают, но каждый раз, когда они повышаются, она