Я не сомневалась в своих чувствах к нему, но была слишком напугана, чтобы посмотреть правде в глаза. И до сих пор боюсь. Его было не просто любить, как, например, милого, нежного Кейдена. Уорик разрушал и поглощал. Любил так, что тебя уничтожало до основания, забирая с собой целый мир.

Его пальцы крепче сжались вокруг моих. И я нутром понимала, что он чувствует то же самое. Да, мы пока не говорили этого вслух, но оно было там, искрилось между нами, связывая крепким узлом наше выживание вместе или нашу смерть.

– Ковач… – Я услышала шепот возле своего уха.

Я тихо вскрикнула. И почувствовала облегчение. Счастье. Она была слабая, едва ощутимая, но этого хватило, чтобы понять: связь возвращается. Я со всей силы вытолкнула свою тень к нему. Чтобы всего секунду побыть рядом с ним.

Уорик прижимался к стене, откинув голову так же, как и я. Его глаза были закрыты, а на его губах играла улыбка.

Он резко открыл глаза, словно почувствовал меня.

– Можешь приступать возвращать долг, как только будешь готова. – Приподняв бровь, он указал на свой член.

Мгновение, и я снова оказалась в своей камере. Связь была не настолько сильна, чтобы удерживаться долго.

– Или надеешься на секс втроем? – прохрипел он, поглаживая мой палец.

– О, значит, ты не против, чтобы я привела Скорпиона? – Я повысила голос, в котором звучало радостное ликование, и ухмылка расцвела на моих губах.

Он больно ущипнул меня за руку.

Я рассмеялась.

Уорик вцепился в мои пальцы прежде, чем я успела выдернуть их из его хватки.

– Думаешь, это смешно, Ковач?

– Нет, я более чем серьезна. Он действительно горяч.

Легенда зарычал, сильнее стиснув мои пальцы. Мы оба знали, что я лгала. Третьего никогда не будет.

– Все твои парни вместе взятые не сравнятся со мной.

Ну разве он не прав?

– А все твои древесные фейри, сирены и змеи-оборотни даже не смогут конкурировать со мной.

– Как будто я не знаю, – фыркнул он. – Ты повесила мне на шею гребаный поводок, и я не то чтобы не хочу этого и меня все устраивает… Я нуждаюсь в нем.

Я нахмурилась.

– Я не держу тебя на поводке. Ты свободен, Волк.

В тот момент, когда последнее слово сорвалось с моих губ, я почувствовала, как мое тело напряглось, а перед глазами появилась картинка: мы вместе, а вокруг нас кровь и резня.

Серая.

Волк.

Уорик сжал мои пальцы, словно увидел то же самое.

– Ковач.

Покалывание пронеслось по моему бедру, когда легчайшее прикосновение скользнуло по моим складочкам.

– Черт. – Моя спина выгнулась дугой, и я хватала ртом воздух, вцепившись ногтями в костяшки его пальцев.

Уорик издал звук, полный томного желания.

Плотского.

Тень Уорика легко обхватила меня за бедра, раздвигая их в стороны, и прошлась языком по мне. Даже намека на прикосновение хватило, чтобы мое тело отреагировало горячей пульсацией. Я вцепилась в его реальную руку и закрыла глаза, чувствуя, как жар растекается по венам, соски напряглись, а кожа потрескивает от энергии.

– Уорик. – Я прикусила губу, с каждым ударом моего сердца ощущая его все отчетливее. Его язык скользнул глубже, губы сосали и покусывали.

– О боги… – прохрипела я, приподнимая бедра ему навстречу.

Я распахнула глаза и посмотрела в затуманенные аквамариновые глаза, сверкающие от голода, его пальцы дразнили мой вход.

Вдруг в камере зажегся свет, словно кто-то щелкнул выключателем с наступлением утра. Воздух наполнился мужскими криками и лязгом металла. Я вздрогнула от внезапной яркости и выпустила руку Уорика, точно тесаком разрезав нашу связь. Внутри все кричало от гнева оттого, что меня вырвали из райского блаженства и следующую секунду погрузили в отчаяние. Пульс участился.

С трудом поднявшись на ноги, я встала у дальней стены. Прямо к нам по рядам двигались вооруженные охранники, их ботинки стучали по цементу в ровном темпе. Этот звук кричал об опасности и боли. Ужас поселился в моем животе, когда я осознала: отсрочка закончилась.

Отперев камеру, они распахнули дверь и начали отдавать приказы. Меня схватили. На запястья надели наручники. А затем вытащили из клетки и практически поволокли по проходу.

– Ковач!

Я резко повернула голову, поймав взгляд Уорика. Его руки цеплялись в решетку.

– Любой ценой.

Это не было просьбой.

* * *

Группа охранников вела меня другим путем; подземный коридор становился все ярче и ярче, напоминая мне о тех переходах, по которым мы с Эшем спускалась сюда.

Я повернула голову в сторону, когда мы проходили мимо очередных камер. Они были заполнены детьми, теснящимися друг к другу, разных возрастов и рас, – но все фейри. Те, что постарше, казалось, взяли на себя родительские обязанности и укачивали малышей-фейри, которые выказывали свой страх лишь воплями и плачем. Все они были детьми, но выглядели намного старше своих лет. Их глаза были лишены надежды, и они выживали только потому, что привыкли так делать. Воля к жизни была заложена в их ДНК.

Я искала взглядом единственную клетку, надеясь увидеть маленькую девушку, которая лежала на столе, когда мы были здесь с Эшем в прошлый раз. Ту, которую я пообещала спасти.

Но ее там не было.

Я уже тогда знала, что она погибнет. Но от этого легче не стало, и боль охватила меня, обжигая горло.

Мальчик лет шести просунул свою тощую руку сквозь прутья решетки и попытался схватить одного из охранников.

– Я голоден… – прохныкал он.

– Отвали, мерзкий, грязный фейри. – Охранник снял дубинку с пояса и ударил ею по решетке. Девушка постарше с волосами, похожими на перья, быстро оттащила мальчика назад, чтобы дубинка не задела его. Она притянула его к себе, свирепо глядя на охранника.

Затем глаза маленькой девочки встретились с моими, и она с любопытством наблюдала за мной, пока меня не повели дальше. Меня подташнивало, сердце разрывалось от душевной боли и гнева, а внутри клокотала ярость, гоняя адреналин по венам. Я чувствовала, как энергия растекается по телу.

Мы свернули в другой коридор, где находились двери, в которые можно попасть только по карточкам.

Мое горло сжалось, и я попыталась сглотнуть. Охранник провел карточкой, и дверь открылась. Я догадывалась, что находится по ту сторону, и все равно не готова было войти.

Хриплый звук застрял у меня горле, а сенсорная перезагрузка была подобна удару под дых. Громкие писки, гудение машин и мучительные крики врезались мне в уши, а нос уловил запах чистящих средств, мочи и