Шрифт:
Закладка:
Мужчины и женщины. Молодые и старые. Больные, худые и изможденные.
Люди.
Все они выглядели так, будто их подобрали прямо с улиц Диких Земель. Тех, у кого не было ни крова, ни работы, ни пропитания. Кто живет от момента к моменту, надеясь, что их кто-то увидит. Проявит заботу и поможет.
Лена схватила тележку с откидной крышкой и выкатила ее за дверь.
Когда дверь начала закрываться, кто-то пошевелился в самой дальней камере – в такой же камере с двойной защитой, в какой сидели мы с Уориком в блоке фейри.
Я заметила проблеск карих глаз, сухие, спутанные рыжевато-каштановые волосы и костлявую фигуру, прижавшуюся к решетке.
Я моргнула, но дверь уже закрылась. Моя грудь яростно вздымалась, как будто инстинктивно понимала то, что не успел уловить мозг. По спине пробежали ледяные мурашки, голова закружилась, и меня повело в сторону.
– Воу… – Блондин крепче ухватил меня. – Давай-ка отведем ее обратно в камеру, пока она не потеряла сознание на мне.
Коричневые Кудри швырнул тело девушки в тележку и отряхнул руки.
– Выкинь ее и иди в лабораторию, – приказал он Лене.
– Да, сэр. – Она склонила голову.
Я даже не взглянула на Лену, когда они потащили меня в блок фейри. Голова еще не прояснилась.
«Ты бредишь».
Я была измотана. Слаба. Избита. Видела галлюцинации от потери крови и голода.
Я никак не могла увидеть того, кого, как мне показалось, увидела.
Глава 12
– Похоже, ты пропустила обед. – Блондин насмехался мне в ухо, пока тащил меня вдоль клеток с фейри. Оцепенев, я повернула голову, чтобы посмотреть на ряды камер. Одни облизывали поднос, пытаясь урвать каждую крошку еды, а рядом с ним на полу стояли нетронутыми несколько подносов. Другие заключенные забились в углу камеры: они были либо слишком слабы, чтобы двигаться, либо их перестала заботить собственная жизнь.
Дыхание перехватило, когда я заглянула в одну из клеток. Мужчина безучастно смотрел в ответ, не подавая ни малейшего признака жизни. Я видела его сегодня в главной лаборатории на столе для извлечения эссенции фейри. И хотя от него остались кожа да кости, казалось, на лице начали появляться морщины, а волосы – седеть. Впрочем, в этом был смысл. Вместе с сущностью фейри исчезала и магия, которая сохраняла их молодость и обеспечивала долголетие.
По дороге в свою камеру, когда я увидела голодных, замученных, невинных детей, которые тянули ко мне свои костлявые руки, моля о помощи, внутри меня что-то щелкнуло. Я и так едва держалась на ногах. Звук, с которым охранник бросил тело девочки в тележку – глухой стук человеческой плоти и костей, – до сих пор раздавался в ушах. Ее залитые кровью, испуганные глаза, смотрящие на меня с каталки, умоляющие меня о помощи, снова и снова всплывали в моем сознании. Крики детей. Вид Кейдена в резервуаре. Уорик, втянутый в мои дела. Потеря Мэддокса.
Я не успела оплакать одного, как на меня навалилось еще больше несчастий.
Это обрушилось на меня подобно цунами, захлестнув и утопив в горе, боли и чувстве вине. Всего этого оказалось слишком много, оно лишало дыхания и свинцовой тяжестью давило на плечи. Единственное, что я могла сделать, это вырубиться. Отключиться и разложить все по полочкам, иначе я никогда больше не смогу встать.
– Шевелись. – Блондин уперся своими ногами в мои, подгоняя меня вперед. Я заметила движение в клетке рядом с той, которую считала домом. Огромная фигура подошла к железной ограде, вцепившись пальцами в прутья. Сквозь них выглядывало лицо Уорика и его побелевшие костяшки пальцев. Его ноздри раздувались, когда наши взгляды встретились.
Мой ориентир.
Облегчение обожгло мои веки, когда я почувствовала, как он бульдозером врезается в мои стены, которые я тщательно выстраивала, разрушая фундамент до самого основания. Но я не могла позволить себе опустить защиту; если сделаю это, то никогда не оправлюсь.
Сжав губы, я отвела от него взгляд и сосредоточилась на офицерах, которые завели меня в камеру, на вибрации металлических засовов, щелчках замков, на шагах, удаляющихся от меня.
– Ковач? – прошептал Уорик. При звуке его хриплого голоса я прикрыла веки, сдерживая слезы, которые пытались выплеснуться наружу.
Я молчала. Я прислонилась к стене и начала сползать вниз, пока мой зад не коснулся холодного пола. Подтянув колени к груди, я уткнулась в них лбом, пытаясь вдохнуть и выдохнуть.
По-прежнему одетая в тюремную робу из Верхазы, я безучастно смотрела на засохшую кровь, окрасившую мои серые брюки в грязно-коричневый цвет. Мою. Мэддокса. Следы его жизни сохранились на моей одежде, как дань уважения. Хотя теперь он был не единственным. Крапинки свежей алой крови, оставшейся от молодой девушки, также были разбрызганы по ткани. Впитываясь в кожу и ткань, оставляя следы и то, и другое, хотя смыть можно только один. Еще один призрак, который будет преследовать меня.
– Ковач? – позвал он снова. Я почувствовала, как натянулась наша связь, но это было едва заметно. Они сотворили это с нами, разрушили нашу связь, разделив нас не только физически, но и ментально.
Я впилась ногтями в одежду. Дыхание его прикосновений было слишком сильным, почти проникая в мою душу. Вжавшись в стену, я сильнее обхватила руками колени.
– Az istenit! – прошипел он, в его голосе слышались нотки гнева. Уорик долго молчал, но я ощущала его напряжение. Разочарование. Беспокойство.
Он сделал несколько вдохов. Снова глубоко вздохнул, а затем я услышала, как он сползает по стене, которую мы разделяли друг с другом. Клянусь, я почувствовала, как его тепло просачивается сквозь камень. Я прижалась спиной к стене, страстно желая его тепла и прикосновений, точно наркоманка. Мне не нужны были слова, не нужна была банальщина. Я просто хотела его. Хотела оказаться в его жарких и надежных объятиях, чтобы больше не чувствовать боли.
Некоторое время мы сидели в тишине, пока я не услышала, как что-то скользит по полу. Подняв голову, я увидела, что ко мне подвинули тарелку с едой. Слезы, которые, как мне казалось, я обуздала, грозились вот-вот выступить на глазах, застилая зрение.
Он приберег половину своей порции для меня. Я вытерла глаза тыльной стороной ладони, ощущая, как к горлу подступает ком.
– Ты должна
