– Ух ты! – Вопреки ожиданиям Этайн взгляд Дахут загорелся интересом. – Покажешь?

– Дахут, нам надо поговорить. – Сказать это было тяжело, но всё же пришлось. Как бы Лисс хотелось, чтобы этот разговор не состоялся вообще никогда.

– У-у-у-у! У тебя такой кислый вид, будто кто-то умер. – Эльфийка рассмеялась, но почти сразу умолкла, видя, что на лице подруги нет и тени улыбки. – Лисс?

Дабы избежать излишнего внимания, Этайн наложила вокруг них с эльфийкой Полог тишины – одно из основных заклинаний для будущих разведчиков. Дахут была усажена на скамью, а сама Лисс принялась расхаживать туда-сюда, повествуя подруге о произошедшем. В волнении рыжая то заламывала пальцы, то останавливалась, чтобы перевести дух. Но этот путь надо было пройти до конца, прежде всего во благо Дахут.

– …Прости, что не рассказала тебе раньше, – наконец закончила Этайн, с опаской поднимая взгляд на подругу, впервые за свой монолог.

Дахут сидела не шелохнувшись. Чуть опустив голову, так что волосы закрывали её лицо, разглядывала собственные пальцы. Руки у неё были тонкими и изящными, пальцы длинными. Всё детство Дахут играла на кифаре – старинном эльфийском инструменте. Сейчас её ладони были в огрубевших мозолях от меча, но всё равно природной красоты не скрыть.

– Я могу его понять. – Голос девушки прозвучал непривычно тихо.

– Что?! – Этайн задохнулась от возмущения. – Ты его оправдываешь?

– Нет. – Дахут подняла голову. Зелёные глаза наполнились слезами, но она улыбалась. – Конечно, нет. Просто говорю, что понимаю, почему он так сделал. Но между нами всё кончено, это очевидно.

– И почему же? – Этайн вся сжалась внутри, опасаясь услышать ответ.

– Без обид, но всё дело в Сфорце. Он для Меура как кость в горле. А по твёрдому убеждению рок Грана и ещё половины академии, между вами с Тео что-то есть. Он хотел ударить по больному.

Они обе замолчали. Этайн смотрела на то, как Дахут потирает пальцы, будто бы сильно замёрзла, и думала о том, что слова подруги её даже не задевают. Меньше всего на свете она хотела бы стать предметом вожделения для этого мудака. Но Меур явно крепко просчитался. И при мысли об этом что-то тянуло в груди. Потому что ей хотелось, чтобы рок Гран был прав.

– Когда дело касается его желаний, Меур перестаёт замечать что-либо вокруг – преграды, других людей, трудности. Когда-то меня это подкупило. – Дахут резко поднялась, тряхнула головой. – Но знаешь что? Хватит. – Она взяла Этайн за руку. Пальцы у эльфийки и правда были ледяными. – Хочу, чтобы эти каникулы мы провели в удовольствии. В Бездну мысли о мужиках и учёбе. Будем пить, веселиться и много танцевать. Уверена, что в твоей торбе не припряталось платье для приёма?

– Нет, не поместилось. – Энтузиазм эльфийки был до того заразителен, что и Этайн невольно улыбнулась.

– Значит, решено! Завтра отправляемся на поиски платья. Готова поспорить, ты уже давно не гуляла по столице!

После состоялось короткое знакомство с матерью Дахут, достопочтенной мадонной Лютецией рок Рив. Они с дочерью были похожи как две капли воды. Однако в чертах и манере поведения Дахут было больше резкого, угловатого. Всё же многолетнюю боевую практику просто так не спрячешь. Мадонна Лютеция же была истинной дочерью своего народа – говорила певуче, двигалась плавно, не шла, а словно плыла. На Этайн она взглянула с лёгким любопытством и сопроводила коротким кивком известие о том, что мадонна Лисс поживёт у них некоторое время. На этом аудиенция была закончена.

– Вообще-то это дом моей двоюродной бабки, – рассказывала Дахут, пока они шли по коридорам к гостевой комнате. – Когда-то давно мы породнились с побочной ветвью герцогов Ногарола. Бабке в качестве приданого досталось это палаццо. Как-то так и повелось, что сюда мы приезжаем раз или два в год, а бабуля Антония так и осталась здесь.

– Она жива?

– Да, ей уже почти сто пятьдесят лет! Ты её ещё увидишь на приёме. Крепкие драконьи корни, что тут скажешь.

На следующее утро за завтраком на балконе в комнате Дахут состоялся совет по поиску платья. Очевидно, что за оставшиеся до приёма три дня ни одна, даже самая лучшая швея столицы не сделает платье для Этайн. Поэтому где-то между второй и третьей булочкой было решено перетряхнуть гардероб Дахут. Переделать из старого в новое было всё же проще.

– Слышала, что у местных модниц в ходу стали корсеты? – Эльфийку, зарывшуюся в гардеробной, было слышно смутно. – Только у самых дерзких.

Законодательницами мод обычно становились жительницы Озёрного края. И только спустя десятилетия модные веения доходили до Великой. И то не очень быстро. То, что было модно в Озёрном крае, лет через двадцать становилось повседневностью по всей империи.

– Ты уже пошила парочку? – Этайн пыталась заглянуть через плечо Дахут.

– Пф! Конечно, нет. Я-то не знаю, куда деть всё это барахло! – Эльфийка демонстративно выкинула из сундука ворох чего-то голубого, что, предположительно, было верхним платьем. – Ещё немного, и единственной одеждой для меня останется форма Мортетортюра. Жду не дождусь.

Лисс в целом разделяла чаяния подруги. Заводить себе целый гардероб дорогущих платьев, которые надеваешь от раза к разу, просто глупо. И хотя с недавнего времени она могла себе это позволить, предпочитала тот же набор одежды – пару домашних платьев да пару рубашек со штанами. Единственный раз, когда она красовалась в дорогом платье, был выпускной в Императорской академии. Деньги, пущенные на ветер. Потому что бо`льшую часть выпускного она прорыдала в дальнем углу библиотеки. Платье после этого было отдано старшей сестре.

– Вот! – Из сундука наконец было выужено искомое – свёрток зелёного с золотым. – Мне кажется, я его и не надевала ни разу. Хотя… не помню. В общем, к твоим волосам будет в самый раз. Доела? Вот и хорошо, едем к портнихе. А потом как следует прогуляемся по торговым лавочкам. К хорошему платью нужны подходящие украшения.

– Ты становишься похожа на собственную мать из своих рассказов, – с неудовольствием заметила Этайн, быстро цапая со стола ещё тёплую булочку.

– Мама частенько перегибает палку, – со вздохом призналась Дахут. – Но чего ей не занимать, так это вкуса и чувства прекрасного. Так что, ты права, зайдём к ней сначала.

Лисс застонала. Эффект получился противоположный тому, что она хотела произвести.

В день приёма Этайн, сидя в кресле у открытого балкончика, пока с её волосами пыталась совладать служанка, с ужасом смотрела на всё прибывающих и прибывающих к дому Ногарола гостей. Конечно, Дахут говорила, что приём собирается быть пышным. Но казалось, что палаццо просто не вместит в себя столько народу!

– А его величество, случайно, не собирался к