Через некоторое время, приняв душ, он стоял уже одетый возле кровати, с сожалением проводя ладонью по небритым щекам. Будить, не будить? Но она уже открыла глаза, улыбнулась и протянула к нему руки. Рольф нагнулся, и руки ее обвили его шею. Он поцеловал Эрику и освободился из ее объятий.

– Я должен идти, мое сокровище. Оставляю тебе мою визитку.

Он положил визитку на ночной столик и, улыбнувшись, пошел к выходу. Для него это было привычным делом. Его визитки были уже у многих женщин, которых он вот так же покидал после совместных сеансов любви – кого утром, кого вечером…

Совсем иначе отнеслась к произошедшему в это солнечное утро Эрика Пфеффер. Такое у нее было впервые. Все остальное не в счет. Никакого сравнения! Кажется, вчера он говорил, что женат. Это чепуха – он будет принадлежать ей. В ней просыпалась та маленькая Эрика, которая могла подложить канцелярскую кнопку под толстый зад приемной матери, которая давным-давно командовала сверстниками в одном из дворов Берлина, та юная Эрика, которая руководила шайкой вороватых подростков.

Молодая женщина взглянула на визитку. Боже мой! Так он еще и какой-то коммерческий директор… Оказывается, первый коммерческий директор. Счастье само идет ей в руки. Неважно, что он коммерсант, хотя она еще не очень хорошо понимает, что это такое. Зато какой мужчина! Она уже любит его… так, как никого еще не любила. А кого она любила?

В ресторан ей нужно было после обеда. Еще куча времени. Эрика вскочила и, напевая, отправилась в ванную. Сейчас она приведет себя в порядок, выпьет кофе, а потом… позвонит ему, чтобы лишний раз напомнить о себе. Теперь он должен постоянно помнить, что она есть у него. Все остальные не в счет…

36

На Шиллерштрассе снова был вечер.

Окутанный клубами дыма, раздираемый изнутри противоречивыми чувствами, Макс сидел за столом, уставившись на экран монитора. Периодическое своеобразное подведение итогов вошло в привычку. Навскидку все казалось не так уж плохо. Опрошена куча фигурантов, практически установлено, где бриллиант, очень даже может быть, что именно найденным им «Фольксвагеном» воспользовался преступник. Не было только самого преступника. Что дальше? Неужели теперь нужно просто терпеливо ждать, когда (может быть) что-нибудь вспомнят или увидят дочь владельца «Фольксвагена» и ее сосед или переговорит с киоскершей хитрая старуха Зальцман? Почему он должен от них зависеть? Вопрос безответно повис в воздухе вместе с очередной порцией выпущенного табачного дыма.

Интересно, а что бы делала на его месте полиция? Ведь там тоже люди, такие же сыщики… только полицейские. Опыта у них, разумеется, побольше, но на его стороне то преимущество, что он занимается только этим делом, а они завалены кучей похожих и не похожих дел… Наверное, пошли уже по второму кругу. Повторно допрашивают свидетелей, уточняют детали, надеются так же, как и Макс, что откроются новые обстоятельства… Почему до сих пор не допросили Кристину Маттерн? Допросят, обязательно допросят. Руки еще не дошли.

А эта мистическая любовница банкира? Ее подозрительный звонок Бригитте Гаммерсбах… Что это было? Рассказывала ли Бригитта о ней полицейским? Ну и что? Как к ней подступиться? Если банкир имел с ней любовную связь, то где-то и бывал вместе с ней. Где-то же он с ней познакомился… Где? Кто мог это видеть? Зачем ей заказывать банкира? Они были знакомы несколько недель. Ну, спали вместе. Таких, как она, у Рольфа Гаммерсбаха было много. Подцепил где-то случайно, а потом бросил. Почему? Потому что у него есть Кристина Маттерн, в отношении которой он имеет твердые намерения. А вдруг в приливе пьяной откровенности он рассказал этой мистической любовнице историю с бриллиантом? А она связана с криминалом… Выведали, выследили и убили, забрав расписки… А что дальше? Из расписок, конечно, можно понять, кем они написаны. А что потом? Лицо, имеющее бриллиант, пошлет их подальше и пригрозит полицией… Они же не пойдут жаловаться на него в полицию. А если это лицо полукриминальное, например, как Ахмед? Тогда они могут просто договориться. Вполне возможно…

А почему бы ему самому не пойти по «придуманному» им для полиции пути? Попробовать еще раз побеседовать с теми, с кем уже общался… Прошло время, у каждого из них сложилось в голове, что можно говорить, что нужно говорить. Показания начинают меняться, путаться, прошлые вступают в противоречие с новыми… Обнаруженные противоречия помогают выуживать новую информацию, которая порой меняет всю картину. Пора из гончей превратиться в терьера, который роет носом землю, а в результате вытаскивает преступника из норы.

Макс пошел за ширму и сделал кофе, при этом уговаривая себя, что эта чашка сегодня последняя.

Внезапно позвонила Мартина. Он взглянул на часы. Всего-то двадцать два пятнадцать.

– Максик, ты еще, конечно, у себя?

– Угадала.

– Знаешь, о чем я тут подумала?

– О чем, моя мыслительница?

– Надо бы еще разок прокачать всех фигурантов. Это будет нелишним. Полицейские так всегда делают.

– Замечательная мысль, Мартина. Можешь считать, что между нами состоялся телепатический сеанс связи.

– Ты уже думал об этом?

– Не более чем пятнадцать минут назад.

– Вот и хорошо. Тогда спокойной ночи, господин сыщик. До следующего телепатического сеанса.

«Рено» почему-то завелся только с третьей попытки. «Завтра надо бы заехать в автосервис», – подумал Макс, выруливая с парковки. Через несколько минут он влился в автомобильный поток, и ночной Франкфурт поглотил его…

37

Рольфу не хотелось, чтобы она сильно привязывалась к нему. Ведь у него была Кристина. Они любовники уже три года. И это его единственная устойчивая связь, которая, он надеялся, станет союзом.

Да, он позволял себе иногда развлечься и при Кристине. Интерес к прекрасному полу и неудавшаяся жизнь с Бригиттой сделали досадной обыденностью его походы на сторону. Однако он не позволял себе перейти черту. Как только он чувствовал, что очередное увлечение засасывает его, сразу же прерывал связь и шел с повинной головой к своей Кристинке.

Эрика постоянно звонила ему. Она разузнала, где банкир обедает, и часто поджидала его возле азиатского ресторанчика. Иногда они обедали вместе. Рольфу это не очень нравилось, но он терпел, потому что острый интерес к этой женщине еще цепко держал его возле нее.

Он продолжал иногда оставаться у Эрики на ночь. Глядя на нее подолгу изумленными глазами и не понимая, как такое могло случиться в его жизни, он непроизвольно сравнивал ее с Кристиной.

Эрика ничего не рассказывала ему о прошлой жизни, несмотря на его усилия хотя бы что-то узнать. В свою очередь, она тоже пока не лезла в его душу. Ей было просто хорошо рядом с ним. В голове еще не созрел конкретный план завладения этим мужчиной, но девушка была уверена, что такой план появится.

Она знала, что у Рольфа есть жена, которую он не любит (об этом он ей рассказал), и рассматривала это обстоятельство исключительно как фактор, который облегчит ей борьбу за него. Эрику не интересовало его финансовое положение. Ведь не нищий же он! Для нее он был просто мужчиной из другого мира, того мира, прикоснуться к которому ей не доводилось еще ни разу в жизни. Даже не сама возможность спать с ним радовала ее в первую очередь. Рольф олицетворял в ее сознании некое мужское начало, если угодно, черты отца, которого она никогда не знала.