Сама не зная почему, она выбрала Франкфурт-на-Майне, где, как положено, зарегистрировалась, сняла частную однокомнатную квартиру и стала искать работу. Ей повезло. Не требуя никаких «рекомендательных писем», ее взяли уборщицей в ночной ресторанчик. Выбирать не приходилось, и она с завидным упорством тянула свою лямку. Делать приходилось все – от уборки зала и столов до мытья посуды.

Так началась ее франкфуртская жизнь, от которой Эрика, естественно, ожидала лучшей доли…

34

Рольф Гаммерсбах шел по ночному Франкфурту.

Час назад у него закончилась встреча с очередным деловым партнером. Потом они зашли в бар, что-то выпили. Партнера увез личный шофер, а Рольф решил добираться на такси. Личного шофера он себе еще не завел, а садиться за руль нетрезвым не посмел. Мысли, разбавленные алкоголем, крутились вокруг чего угодно, но ни одна из них не зацепилась за решение немедленно ехать домой. Он решил немного пройтись.

Кайзерштрассе еще не улеглась спать, откуда-то доносилась едва слышная музыка, персонал заведений еще не бегал торопливо, занося в свои рестораны и ресторанчики, кафе и просто забегаловки выставленные на улице столики. Фонари давно уже зажглись, и их свет, смешавшись со светом от неоновой рекламы и светом, льющимся из витрин, падал на вполне еще зеленую листву деревьев, образуя на тротуаре причудливые таинственные тени.

На Рольфе был дорогой темно-серый костюм, серая же, но более светлого тона рубашка с галстуком в тон к темно-коричневым, почти бордовым, ботинкам с заостренными носками (что он находил крайне неудобным, но с чем мирился в приличествующих случаях). Темно-русые коротко подстриженные волосы были зачесаны назад, но вследствие природной жесткости создавали на голове некое подобие ежика. Его слегка удлиненное лицо с прямым средней длины носом и кустистыми бровями смотрелось строгим и мужественным. Впечатление усиливалось серыми глубоко посаженными глазами, взгляд которых приводил в смятение многих женщин. И Рольф Гаммерсбах знал об этом.

Ему не хотелось ехать домой, несмотря на то, что дом этот представлял собой громадную виллу, которой завидовали его многочисленные приятели. Он не мог этим гордиться, потому что это была не его заслуга. Втайне банкир мечтал, что когда-нибудь он наконец заработает кучу денег, и построит собственную виллу, и переедет туда от Бригитты, с которой у него давно не ладилось, и только мальчишки да неудачно составленный брачный контракт удерживали Рольфа возле нее.

С деньгами как-то не получалось. Он часто задумывался над этим, но не мог понять почему. Объяснял это сам себе то неудачной конъюнктурой рынка, то неправильно подобранным контингентом клиентов, то недостаточным усердием персонала банка. Гораздо реже всплывал вопрос: может быть, просто он, Рольф Гаммерсбах – тот человек, которому вообще не следует этим заниматься. Правда, была еще одна незадача, которую он редко осознавал, потому что большинство людей причины, происходящие из их натуры, не ставят в один ряд с внешними обстоятельствами. Рольф любил женщин. Не всех подряд, но всех хорошеньких. И ничего не мог с этим поделать.

«Может быть, поехать к Кристинке?» – застучало вдруг в голове. Нет, поздно. Он любил ее и мысленно иногда связывал свое будущее с ней. Когда-нибудь потом, когда построит виллу… Никого лучше у него не было – ни раньше, ни потом. Нет, пусть спит. Она устает в своем супермаркете.

От движения и мыслей алкоголь потихоньку выветрился, но ему все еще не хотелось домой, и Рольф решил продлить это состояние, когда мыслей становится много, но они не так остро буравят мозг. Он стал озираться по сторонам, читая вывески. Вот и ночной бар. Рольф зашел в него.

Эрика Пфеффер сидела на самом дальнем от входа барном стуле. И без того тусклый свет не попадал в это место, и она была почти незаметна для свежих посетителей бара. Зато ей были видны все. Несмотря на легкое опьянение, взгляд ее моментально схватил новенького и неотрывно провожал его до самой барной стойки, пока он не выбрал себе стул и, сказав что-то бармену, закурил, выпустив густое облако дыма.

Эрика отвернулась, облокотилась на стойку, но не перестала думать о пришедшем. Такой красавец, в такое время и один… Видимо, с женой поругался… А может быть, просто выскочил из ближайшего отеля. Везет же некоторым женщинам… Она вдруг подумала о своих мужчинах. Были ли они у нее? Безусловно. Например, Вернер… Кто еще? В тюрьме были случайные связи… В основном с такими же наркоманами. А раньше? Когда они воровали одежду… В ее команде был шестнадцатилетний Дитер. Она даже трахалась с ним пару раз… А еще раньше? Нет, в специальном детском доме ничего такого не было. Маленький Адам, с которым она целовалась, не в счет. Эрика загрустила. Получается, что и не было в ее жизни мужчин… настоящих. Как же так? Ведь ей уже двадцать седьмой. Этот мужчина, конечно, не для нее. Такие даже не обращают внимания на таких замухрышек, как она, которые моют посуду на кухне ресторана… Хотя почему замухрышка? Она очень даже ничего. Все у нее на месте, и мордочка смазливая. Интересно, сколько ему лет? Наверняка за тридцать… Наверное, богатый, костюм на нем шикарный… Что бы она ему ответила, если бы он вдруг подошел?

Рольф опрокинул уже несколько порций бренди и почувствовал, что острые проблемы снова отступают, давая место мыслям более вальяжным. Он начал поглядывать по сторонам. Публика была достаточно разношерстной. В своем строгом костюме, гладко выбритый, он выглядел белой вороной. Вот, например, по сравнению с этим парнем слева от него. Потрепанные джинсы, какая-то майка неопределенного цвета… А этот справа совсем на бомжа смахивает – длинные нечесаные волосы, трехдневная щетина… Он не бывал еще в таких компаниях… Рольф заказал еще порцию и продолжал изучать окружающую публику. За плотной дымовой завесой, там, где заканчивалась дуга барной стойки, он разглядел силуэт, который не мог не быть женским. Здесь у Рольфа Гаммерсбаха был наметанный взгляд. Он опорожнил только что поставленный барменом стаканчик и, немного подумав, сполз со стула и не очень твердой походкой направился туда, где сидела Эрика.

Она не видела его. Еще не дойдя до нее, он уже твердо знал, что девушка брюнетка. А брюнеток он любил. Рольф не обратился к ней с принятыми в таких случаях развязными «крошка» или «птичка», а сказал несколько старомодно:

– Прошу прощения, фройляйн…

Она обернулась, и Рольф Гаммерсбах оторопел…

35

Когда Рольф открыл глаза, солнце уже вовсю хозяйничало в тесной комнатенке, где проживала Эрика. Большой, вытянутый по горизонтали прямоугольник солнечного света находился на стыке стены и пола и одним своим краем уже цеплял противоположную изголовью часть кровати.

Рольф приподнялся и посмотрел направо. Рядом с ним безмятежно спала Эрика. Несколько секунд он изумленно рассматривал ее, затем бесшумно выскользнул из-под одеяла и осторожно направился разыскивать ванную. Найти ее было несложно, так как квартирка была небольшой, и он, выйдя из комнаты, сразу же уперся в нужную дверь. Ванная комната была оборудована скромно, но все блестело безукоризненной чистотой, что приятно поразило его.