из этого леса живым.

Глава 11

Сабина

Первый вечер после того, как Бастен и Райан отправились к границе, я просидела за самым ужасным ужином в своей жизни. Присутствие Райана на ужине ― это обычно тупая заноза, а его отсутствие ― более острая. Еда выглядела восхитительно ― сочный жареный кабан, маслянистые овощи с розмарином, миндальный торт ― и, возможно, даже имела такой вкус, но из-за желчи, поднимавшейся по моему пищеводу, все казалось песком на языке.

Старая леди Элеонора была достаточно пьяна, чтобы быть злой, но не настолько, чтобы задремать и оставить нас в покое. Она сыпала оскорблениями в адрес толстеющей талии леди Руны, пока Руна не схватила бутылку с вином и не удрала. Леди Солвиг и лорд Гидеон весь обед поносили бедняков за то, что те не платят недавно поднятые налоги. Но хуже всех, естественно, был лорд Берольт. После каждого укуса мой будущий свекор, приклеившись глазами к моему декольте, облизывал губы.

Поэтому вечером следующего дня я притворяюсь, что у меня расстройство желудка и сбегаю в конюшню к Мист. Максимэн, конечно же, следит за мной, но он дает мне небольшое послабление, стоя на страже снаружи, и я могу почти забыть о его присутствии.

В сарае просто райская тишина. Из кухни Бриджит тайком стаскивает поднос с сыром и вином для нас и яблоками для Мист. Вопреки протестам Бриджит я заставляю ее присоединиться к трапезе. У нас даже есть гость: мой маленький лесной мышонок высовывает нос из кармана фартука Бриджит и набрасывается на сыр.

Мы усаживаемся на охапку мягкого свежего сена в королевском стойле Мист и, потягивая вино и хихикая, коротаем вечер, пока моя голова не начинает кружиться от восторга.

Служанка. Лошадь. Мышь.

Может быть, это и не похоже на семью, но для меня это настолько близко, насколько возможно, с тех пор, как умерла моя мать. Во мне, конечно, течет кровь Чарлина, но между нами нет любви. А монастырь? «Сестры» ― не имели ничего общего с этим словом. Эти женщины обращались со мной хуже, чем с преступницей.

Выпив полстакана вина, Бриджит засыпает на сене, бормоча во сне о мальчике-пастухе, который ей нравится. Мышь тоже сворачивается калачиком в кармане Бриджит и засыпает.

Челюсть Мист растягивается в довольном зевке, ее живот полон яблок.

Лениво собирая солому с волос, я смотрю на потолок из терракотовых плиток, позволяя своим мыслям, одурманенным вином, течь свободно.

Найтхуф? ― Неуверенно спрашиваю я.

Мист поворачивает ко мне свои уши.

Ты что, пьяна?

Я не пьяна! ― Я тычу в нее пальцем, но он слегка покачивается, что не соответствует моим словам. ― Я пытаюсь угадать имя единорога. Как насчет Мадока?

Она фыркает.

Страйкер?

Удар копытом.

Бейн?

Она пренебрежительно откидывает голову.

Ты поймешь, когда узнаешь.

Я вздыхаю, опускаясь обратно на сено. Может ли она быть менее полезной? Я перебрала столько вариантов имен: Шторм. Шэдоуфол. Дарккен. Брим. Ни одно из них не кажется мне подходящим, хотя откуда мне знать?

А что, если я произнесу не то имя? Единорог сожжет меня заживо?

Я выдыхаю, чтобы сдуть волосы с глаз, затем тянусь к бутылке с вином, но обнаруживаю, что она пуста. Бриджит и мышь тихонько похрапывают в унисон. Ночь тихая, городской шум Дюрена не доносится до нас. Мои мысли свободно блуждают, и уносятся за городскую стену, в пограничные земли.

Что сейчас делает Бастен? Я представляю, как он жарит на костре свежепойманную дичь, его чувства умиротворены спокойствием леса. Под пологом раздаются ночные звуки. Запах землистый и мягкий, как раз такой, какой он любит.

Райан, вероятно, разлегся у огня, откинувшись на меховое покрывало, пока Бастен поддерживает огонь и готовит еду, и рассказывает Бастену или кому-нибудь еще о своих планах стать королем.

Они вдвоем как солнце и луна. Бастен, как хранитель ночи, движется с грацией лунного света по опавшим листьям. Тогда как Райан яркий, как полдень, и его амбиции отбрасывают длинную тень до самого замка Хеккельвельд. А еще есть я. Как земля, зависшая где-то между их мирами. Мы связаны, как небесные тела.

Мои глаза закрываются, а мысли уносятся дальше. Солома подо мной теплая и мягкая. Мои пальцы находят соломинку и неспешно крутят ее.

Бастен. Райан. Будет ли один из них прежним без другого?

И буду ли я прежней?

― Леди Сабина. ― Веселый женский голос прерывает мои грезы. ― Прячешься, да? Разве ты не должна быть на ужине?

Я резко вскакиваю, солома разлетается во все стороны.

Ферра Янгблад улыбается мне от ворот стойла, дразняще изгибая свои губы, подчеркнутые золотом.

― Ферра! Я просто решила отдохнуть… ― Когда я пытаюсь встать, мой носок задевает пустую бутылку из-под вина, которая с грохотом катится по полу, разбудив мышь.

А? ― говорит мышь. ― Что? Зззз…

Ферра хихикает.

― Тебе не нужно придумывать для меня оправдания. ― Она опирается локтями на дверь стойла. ― Если тебе удалось избежать этой пытки, которую они называют ужином, то и мне тоже. Но растянуться на сене? Со своей служанкой и полевой мышью? Ты же скоро станешь верховной леди Дюрена! ― Она складывает руки на груди, обтянутой шелком, и дразняще подмигивает, а затем бросает озорной взгляд в сторону двери. ― Ты можешь сбежать от своего телохранителя?

Я настороженно морщу нос.

― Зачем?

Она распахивает дверь и стучит по полу своими изящными, непрактичными хрустальными туфельками на высоком каблуке.

― Потому что я беру тебя с собой, вот почему.

Я сдуваю с лица еще одну выбившуюся прядь волос.

― Куда?

Она презрительно моргает своими лавандовыми глазами, глядя на мой скудный ужин.

― Миледи, ты свободна от Верховного лорда на эту ночь. Ты должна использовать эту возможность, а не валяться в соломе с сыром.

Откусив кусочек, я протестующе восклицаю:

―