― В этом нет необходимости, милорд. Я справлюсь с любой опасностью, подстерегающей за стеной. В любом случае, ты нужен здесь. Этот осел, Великий Клирик, Беневето, лжет о здоровье Йорууна. Король может умереть в любой момент, а если Королевский совет провозгласит Астаньон теократией…

Райан захлопывает книгу, заставляя меня вздрогнуть. На его губах застывает натянутая улыбка.

― Именно так. В этом и заключается моя цель. Если мне суждено стать королем Астаньона, я должен знать, какие опасности грозят нашему королевству, не так ли? ― Он сильно хлопает меня по плечу. ― Кроме того, это будет приключение, как в старые добрые времена.

Игривость тона не касается его глаз.

Параноидальная часть меня не может не волноваться, что дело в Сабине и нашем поцелуе. Если бы я только знал, какие именно подробности он из нее вытянул… Если бы я только мог поговорить с ней, чтобы сравнить наши истории, но Райан настоял, чтобы Максимэн охранял ее тоже, для «дополнительной безопасности».

Что, если она рассказала ему обо всем? Что я собирался сбежать с ней и предать его? О том, как я забрался на башню, чтобы трахнуть ее, не далее как несколько дней назад?

Если Райан знает обо всей этой истории, то Чернолесье будет идеальным местом для убийства.

Мне требуется усилие, чтобы сглотнуть комок в горле. В ответ удается прохрипеть:

― Как пожелаете, милорд.

Он достает свой голатский десятицентовик, перекатывает его на костяшках пальцев ― мизинец к большому пальцу, мизинец к большому пальцу, ― затем подбрасывает монету в воздух и прячет обратно в карман.

Он поднимает бутылку с виски.

― За то, что ждет нас на севере.

Он делает глубокий глоток и передает мне бутылку. Его острый взгляд смотрит прямо в мою душу.

Я отпиваю глоток огненной жидкости.

― За то, что ждет на севере. Что бы это ни было.

Будем надеяться, ― думаю я, когда алкоголь обжигает горло, ― что это не моя смерть.

***

Всю ночь я надеялся, что Райан передумает, но на следующий день, когда я на рассвете появляюсь в конюшне Валверэев, он уже там с собранными седельными сумками своей лошади.

― Проспал? ― язвительно спрашивает он.

― А, отвали. Сейчас еще практически ночь.

Райан одет в удобную одежду для верховой езды и простую куртку капитана. Его обычная синяя подводка для глаз исчезла. В таком виде он выглядит моложе. Это почти как десять лет назад, мы вдвоем отправляемся в непредсказуемое приключение. Сейчас ему двадцать восемь, а мне двадцать шесть, но кажется, что с тех пор, как мы были теми проказливыми мальчишками, прошла целая жизнь.

Райан подмигивает мне, и я чувствую себя как в старые добрые времена.

Мягкий шорох соломы под ногами отвлекает мое внимание. Секундой позже запах фиалок щекочет мне нос.

В конюшню входит Сабина, за ней Максимэн, одна рука которого лежит на эфесе меча, и, клянусь, мое чертово сердце замирает.

На ней безразмерный шерстяной свитер, который она надела на платье, чтобы не замерзнуть ранним утром. Ее волосы распущены. Сейчас она выглядит такой же естественной и невинной, как в те дни, когда мы были вместе в лесу, и мое тело пронзает острая тоска.

― Леди Сабина. ― В спокойном тоне Райана слышится удивление. ― Когда я сказал, что уезжаю, я не ожидал, что ты встанешь так рано, чтобы проводить меня.

― Глупости, ― ровно отвечает она. ― Я сказала, что дам тебе шанс доказать свою искренность. Я выполняю свои обещания.

Лошадь Райана нетерпеливо стучит копытом, и Райан гладит ее длинную шею. В ту секунду, когда его внимание отвлекается, глаза Сабины на мгновение скользят ко мне, и я ловлю их.

Она продолжает:

― Ты едешь на границу с проклятой землей. Там уже много веков никто не бывал. В лесах водятся древние чудовища. Конечно, я пришла попрощаться… ― Она делает паузу. ― Райан.

Мое сердце сжимается от надежды, что ее слова адресованы мне, а не ему.

Я занят тем, что седлаю свою лошадь Дэю, чтобы не мешать им, но каждая клеточка моего тела настроена на нее. Сам того не желая, я слежу за ее ровным пульсом, за ее мягким дыханием. На ее губах остался запах мятного чая, и мне так хочется попробовать его на вкус.

Райан берет ее руку и целует костяшки пальцев.

― У тебя нет напутственных слов для Вульфа?

В его голосе слышны нотки раздражения. Наступает такая тишина, что я слышу, как сердце каждой лошади бьется в груди.

Не говори ничего, Сабина, ― мысленно прошу я. ― Он провоцирует тебя. Нас.

― Для Вульфа? ― Она бросает на меня взгляд из-под длинных ресниц. ― Ну конечно. Вульф, я надеюсь, что тебя сожрет золотой коготь, твоя смерть будет долгой и мучительной, и твои останки склюют вороны.

Рот Райана изгибается в усмешке.

В соседнем стойле стоит Мист. Кобыла высунула голову над воротами стойла, жует сено и наблюдает за нами, словно мы актеры в новой постановке о влюбленных.

Я легонько отталкиваю ее морду.

Она фыркает в знак протеста, ненадолго исчезает, а потом возвращается со свежей порцией, продолжая наблюдать за шоу.

Райан предупреждает Сабину:

― Запомни, ты не должна ходить к единорогу, пока меня нет. В одиночку это слишком опасно.

― Расслабься, милорд. Я и не собиралась. ― Она кладет руки на шею Райана.

В таком положении она стоит лицом и видит меня через его плечо. Наши глаза встречаются. Желание впивается в меня, как один из ворчливых пинков Дэи. Мне требуется усилие, чтобы не потянуться к ней физически.

Вместо этого я сосредоточиваюсь на том, чтобы потуже затянуть ремень подпруги Дэи, позволяя распущенным волосам закрыть мое лицо в надежде, что Райан вообще