Спасибо, друг! ― Я провожу указательным пальцем по его голове, и его усики радостно поднимаются.

Внезапный стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть. Мышь стрелой бросается под кровать.

Бастен, думаю я инстинктивно. Его органы чувств сообщили ему о том, что я нашла. Книгу.

Но когда ключ поворачивается в замке, на пороге появляется не суровое лицо Бастена.

Это единственный человек, которого я сейчас ненавижу еще больше.

― Ты. ― Я тыкаю пальцем в Райана, прищурив на него покрасневшие глаза.

Внезапное откровение о Втором возвращении богов становится не таким важным, а гнев вспыхивает, как спичка, проносясь по позвоночнику. Что толку беспокоиться о следующем возвращении фей, когда здесь и сейчас у меня есть свой собственный жестокий тиран?

Я добавляю:

― Ты ублюдок.

Райан задумчиво поглаживает свою челюсть.

― Еще не остыла, я так понимаю?

― Ты ― гниющая навозная куча, которую не сожрут даже слизни. Ты обманул меня. Весь этот спектакль был затеян, чтобы вынудить меня использовать мой дар!

Он спокойно отвечает:

― И ты это сделала. Блестяще. Ты бы слышала, что о тебе говорят в Дюрене. Да и в Старом Коросе, полагаю, уже знают. Это была удача, что Великий клирик оказался рядом и наблюдал за твоим выступлением своими глазами.

Мои глаза прищуриваются.

― Великий клирик? Поэтому ты его пригласил?

Его лицо расплывается в улыбке, когда его пытливый взгляд скользит по мне, одетой лишь в халат и тапочки.

― Эта насмешка на священника держит в кармане Королевский совет. Он десятилетиями обхаживал их, вместе с ними развлекаясь шлюхами и азартными играми. Его дед был главным советником короля Йорууна на протяжении почти пятидесяти лет. Теперь он держит старого Йорууна под замком, чтобы никто не мог проверить его состояние.

― И что? Ты можешь доказать кровную связь, когда мастер возьмет твою кровь, а Великий клирик ― нет.

― Вот почему он выстраивает все так, чтобы Астаньон стал теократией, полностью обходя требование кровного родства. И боги тому свидетели, его усилия приносят плоды. В Старом Коросе меня всегда ненавидели. На семью Валверэев смотрели свысока за то, что мы родом из провинции. Нажили свое состояние на пороке. Никто из них никогда не хотел, чтобы я занял трон. — Райан делает паузу. ― Великий клирик ведет грязную игру. Значит, и мне придется играть грязно.

Моя грудь вздымается под шелковым халатом.

― Ты рисковал жизнью ребенка ради этой своей игры!

Он протягивает руку, чтобы убрать прядь волос с моего лица, но я отшатываюсь назад, прежде чем он успевает коснуться ее. После напряженной секунды его рука опускается.

― Ребенку ничего не угрожало, Сабина.

― Это ложь!

Его глаза вспыхивают.

― Впервые в жизни я не лгу. Зрелище было устроено по настоянию моего отца. Он требовал увидеть твой дар под давлением. У меня не было другого выбора, кроме как согласиться; уверяю тебя, у меня наготове были лучники со стрелами с успокоительным на случай, если тигр нападет на мальчика. После сегодняшнего я выкупил мальчика у мастера боя и устроил его на работу в конюшню. Ему больше никогда не придется проливать кровь ради еды.

Мой взгляд скользит по лицу Райана, пытаясь прочесть правду в его зеленых глазах, в изгибе бровей, в наклоне головы. В моих ушах звучит предупреждение не верить ни единому его слову, но я не могу найти ни одного признака, который бы указывал на ложь.

― Мы союзники, певчая птичка. ― Он прикрывает веки. ― Я поклялся тебе в этом.

Его слова звучат правдиво, но я все равно не решаюсь им доверять.

Сжав челюсти, я резко выхватываю клинок из ножен, пристегнутых к бедру, и прижимаю к его шее.

Его глаза расширяются в неподдельном шоке.

― Клянусь богами, ― бормочет он, ― ты полна сюрпризов.

― Как я могу доверять Лорду лжецов? ― говорю я сквозь стиснутые зубы, задавая настоящий вопрос. Райан заслужил неблаговидную репутацию, поэтому только глупец поверит его заверениям. И все же какая-то часть меня хочет ― должна ― знать, что ему можно доверять.

К лучшему или к худшему, но мы связаны друг с другом.

Внезапно его левая рука взмывает вверх, чтобы перехватить лезвие, а через секунду он уже перенаправляет его в сторону от своей шеи. Стремительным движением он выхватывает клинок и сжимает мои запястья за спиной.

― Эй! ― тщетно сопротивляюсь я. ― Отпусти меня!

Он не спеша изучает резную деревянную рукоять клинка.

― Кто подарил тебе эту вещицу, певчая птичка? В последний раз я видел этот нож у другой дворянки, которая прижимала его к моей шее после того, как из-за долгов ее мужа они оказались в доме нищих. Могу лишь предположить, что она его заложила.

Я рычу, пытаясь вырваться.

Райан проводит одной рукой по моей шее, обводя яремную ямку. Его горячее дыхание ласкает мою кожу, когда он бормочет:

― Это была Бриджит? Ферра? — Затем, после паузы: ― Или это Вульф?

Когда я не отвечаю, его низкий голос становится жестким.

― Прошу прощения. Я имел в виду Бастена. Я забыл, как близко вы знакомы, пока он не обнял тебя на арене, и все услышали, как ты выкрикиваешь его настоящее имя.

Горло перехватывает, когда я тщательно продумываю свои следующие слова. Через плечо я шиплю:

― Если я не ошибаюсь, работа телохранителя заключается в том, чтобы охранять мое тело. Ты хочешь сказать, что он должен был делать это, не прикасаясь ко мне?

Интересно, чувствует ли Райан, как колотится мое сердце? Слава богам, что у него нет дара Бастена, иначе он бы учуял мою ложь.

Он наклоняется ближе, губы касаются моего уха.

― Ты трахалась с