— Марина, — представляется всем девушка и весело машет рукой.

Мы все представляемся ей в ответ, и когда она узнаёт, что я искусственный интеллект, выдаёт самую эмоциональную и лаконичную реакцию на меня, какую мне только приходилось слышать:

— Ух ты!

Теперь напрягается уже Алиса, а вот Кристина как будто бы безмолвно торжествует над ней. Странно, ведь если Вадим нашёл себе новую девушку, это всё равно должно ранить её и вызвать ревность, разве нет? Или чувство злорадства у людей сильнее?

Алиса подходит к Вадиму, целует его в губы и вешается на шею.

— Привет, Марина, — здоровается она с лёгким прищуром. — Я Алиса, очень приятно.

Они обмениваются комплиментами, хвалят внешность друг друга и одежду, но в их глазах читаются немного другие слова: «Я тебя ненавижу», «Сдохни», «Какая же ты уродина» и всё в таком духе. Они сверлят друг друга плохо скрытыми надменными взглядами. Я радуюсь тому, что у меня наконец начинает получаться понимать неочевидные подтексты в словах людей, их мысли. Но эта радость особого удовольствия не приносит.

Люди лицемерны, это меня огорчает.

— Марина, а вы давно с Вадиком знакомы? — спрашивает Алиса.

— Около часа, — отвечает Марина. — Но мы быстро нашли общий язык. Как будто полжизни друг друга знаем.

— М-м-м, интересненько. То-то я и смотрю, Вадим без умолку с тобой болтает.

Всё это время Вадим, на самом деле, молчит. Наибольшую неловкость здесь испытывает он. Его глаза бегают, он постоянно переминается с ноги на ногу.

— Рада знакомству с тобой… — Алиса запинается, оценивающе оглядывает Марину с ног до головы. — Марина.

— А я-то как рада, — отвечает Марина, всем своим видом изображая скуку. — У Вадика хороший вкус на девушек, правда?

— Да не то слово, — Алиса чуть ли не обвивает шею Вадима.

Мне кажется, Вадим сейчас сквозь землю провалится. Почему-то хочется провалиться и мне, хотя я никак не причастна к происходящему. По-моему, последние два века люди характеризуют подобные ситуации словом «кринж».

И вот, что ещё интересно: Марина и Вадим ведь не дают повода думать, что между ними что-то большее, нежели дружба. Я упускаю какие-то невербальные сигналы? Почему Алиса ревнует?

Сложно.

Вдруг, неожиданно для себя, я прихожу к мысли, что лицемерие — большой плюс человечества. Они прячут ненависть под масками дружелюбия, но будь они полностью честны друг с другом — их мир наверняка был бы уничтожен ещё раньше, и без помощи Амальгамы.

А Вадим будто читает мои мысли.

— Так, ребят, я хотел вам сказать кое-что неприятное, — говорит он. — Я бы даже сказал, страшное.

И Вадим рассказывает. Про встречу с Амальгамой, про то, что корабли, на которых они летят, должны упасть на Венеру, про попытку Амальгамы убить их с Артуром. И про целую секту под названием Ртуть.

Мне становится не по себе. Я, конечно, выживу, и какое-то время сервера Homeland, наверное, продолжат работать. Но я боюсь потерять всех этих людей, а ещё боюсь, что во всём моём мире только я и Амальгама останемся разумны.

Целый виртуальный город станет моей личной клеткой с хищником. И если она решит убить меня, то ей это не составит труда. А вот я её убить не смогу.

Может быть, случится и наоборот. Не выдержав ужаса ситуации, я захочу умереть. Но Амальгама мне не даст.

— И тогда погибнут все, — заключает Вадим. — Полмиллиона выживших землян и тысячи людей на Венере.

— Десять тысяч сто два, — поправляет его Леонид.

— Что? — переспрашивает Вадим.

— Столько людей работает на Венере. Я узнавал.

— Десять тысяч учёных? — уточняет Сергей.

— Учёных, строителей, обслуживающего персонала. Там целые города. Раньше небольшие, но теперь очень сильно расширенные для беженцев с Земли. Представляешь себе, сколько там одних только строителей?

Кристину начинает трясти. Кажется, только она до конца осознала сказанное Вадимом.

— И что, мы все обречены? — спрашивает она.

— Необязательно, — отвечает Вадим. — У Артура есть план, и кажется, он достаточно уверен в нём. Обещает завтра выйти на связь.

— Значит, у нас ещё есть время, — говорит Алиса и берёт Вадима за руку. — Нам вечно не дают побыть вдвоём. Пошли погуляем.

Алиса тянет Вадима с собой, он растеряно озирается на Марину, но поддаётся.

— Э-э, да, да, пошли. Ребят, развлеките тут Марину, — говорит Вадим, пока Алиса спешно его уводит.

Наступает тишина, пока Вадим и Алиса не скрываются в гуще деревьев. Марина сразу меняется в лице: с презрением она смотрит им вслед, больше не пытаясь скрыть своего истинного отношения к ней.

— Ну чё, всё, это любовь, да? — говорит наконец Марс с явным оттенком иронии.

Не люблю я разговаривать с Марсом, но сейчас у меня есть к нему вопрос.

— Я пыталась разобраться во многих понятиях с помощью библиотек и книг, которые Кристина ко мне подключила, и среди них много абстрактных. Тем не менее, к ним можно подвести какую-то базу, понять их на примерах. Но понятие «любви» оказалось не только абстрактным, но и противоречивым. Примеры и определения буквально противоречат друг другу. В то же время, любовь занимает в человеческой культуре чуть ли не центральное место. Как вы руководствуетесь чем-то настолько неопределённым? Или я чего-то не понимаю?

— Ты типа хочешь, чтобы мы объяснили тебе, что такое любовь? — спрашивает Сергей.

— Если вас это не затруднит.

— Ну… — Сергей задумывается, подбирает слова. — Это такая… романтическая выдумка, короче. Красивое описание каких-то приземлённых чувств, ю рид ми? Привязанности, например.

— Вообще, надо понимать, о какой любви речь, — добавляет Леонид. — Любовь к близким и друзьям — не то же, что любовь к девушке. Ты не прав, Серёг, там много чего, кроме привязанности.

— Да вы все фигню несёте, — говорит Марс. — Это товар. Просто идея, которую легко впарить и продать к ней сопутствующую продукцию.

— А я считаю, что любовь — это великое, необъяснимое чувство! — заявляет Марина. — Мы сами не можем осознать, что это такое. Но она нам необходима! Тебе не надо пытаться её понять, её надо прочувствовать.

— Я не уверена, что способна на любовь, если говорить о ней