вечер. Но вернемся к нашим… делам. Значит, вы по-прежнему не признаете то обстоятельство, что именно вы снабдили Солеварова пистолетом?

— Да, не признаю и полностью отрицаю.

— И не от вас исходил приказ застрелить Константина Пантелеймонова?

— Ну разумеется, не от меня. Если его — я имею в виду, приказ — кто-то и давал Солеварову, то это может быть только одно лицо.

— И кто же это лицо?

— Маргарита, свет Александровна, Пантелеймонова, безутешная вдова Константина, — с издевкой проговорил Крашенинников. — Правда, я не поручусь за то, что именно она снабдила Ростислава пистолетом, однако приказ убрать Константина он получил именно от нее.

— Но почему вы в этом так уверены? — спросила я.

— А вот смотрите. Маргарита и Ростислав были любовниками. Причем не месяц и не два, а едва ли не целый год, ну, может быть, чуть меньше года. Допустим, Константин об этом ничего не знал или знал, но делал вид, что его это не интересует. В конце концов, он ведь со своими бабами едва успевал разбираться. Ладно. Но вот если бы он взялся за эту сладкую парочку по-серьезному, то обоим им — и Ростику, и Маргарите — пришлось бы очень плохо. Может быть, Константин и оставил бы в живых Солеварова, ну, решил бы, что не стоит марать руки об такую гниду. Но вот насчет Маргариты Константин, определенно, принял бы совсем другие меры.

— Что, Маргариту он бы не оставил в живых? Вы это хотели сказать?

— Ну, нет. Так бы он с ней не поступил. Я же говорю, что Константин не стал бы марать руки. Это касается как Солеварова, так и его благоверной. Хотя на поверку вышло, что никакая она не благоверная, а скорее наоборот. Ну да ладно, Бог ей судья. Так вот, Константин взял бы, да и прогнал Маргариту прочь. И из коттеджа, и из своей жизни. И ушла бы она голышом. Потому что до того, как она вышла замуж за Константина, из своего имущества у нее не было ни-че-го. Кроме того, Маргарита и одной минуты в своей жизни не проработала. Но имела все, что только могла пожелать: цацки, брюлики, меха, заграничные курорты. И неужели вы думаете, что она была способна расстаться со всей этой роскошью, со всем этим изобилием ради этого ничтожества, именуемого Ростиславом Солеваровым? — риторически воскликнул под конец своего спича Александр Крашенинников.

Я промолчала, так как понимала, что Крашенинников сам же даст ответ на свой вопрос. И я не ошиблась.

Выждав для пущего эффекта минуту, Александр продолжил:

— В данном случае ответ будет такой. Да, Маргарита готова была расстаться со своим супругом Константином Пантелеймоновым, причем безо всякого угрызения совести. А вот расстаться с его деньгами, с его капиталом — тут уж извините и подвиньтесь. Никогда и ни за что. Но существует один вариант — взять и убрать Константина. Вот вы, Татьяна Александровна, сказали, будто Солеваров показал на меня. Что, дескать, это я дал ему пистолет и приказал убить Пантелеймонова. И что при этом Маргарита ничего про наш уговор не знала. Но это же бред бредовый! Я по-другому и назвать-то его показания не могу. Не могла Маргарита ничего не знать, это просто немыслимо.

Крашенинников замолчал и с чувством превосходства посмотрел на меня. Выглядел он очень уверенно и, вероятно, поэтому решил, что ему удалось меня переубедить или как минимум посеять сомнения в его виновности.

Однако со мной такие штуки не проходят. Я принимаю к сведению любую информацию оппонента, но никогда не принимаю его слова бездоказательно. А Крашенинников не привел убедительных доказательств.

— Александр Николаевич, ваш рассказ меня не убедил. Ведь Ростислав Анатольевич не смог заставить себя застрелить Константина Пантелеймонова. Кроме того, вашего партнера по бизнесу не застрелили, а нанесли смертельный удар холодным оружием. Поэтому следствие сейчас выясняет, кем же именно инициировано убийство Пантелеймонова. Как видите, центр тяжести несколько сместился: важно не то, кто убил, а кому выгодно это убийство. Понимаете меня, Александр Николаевич? — спросила я.

— Я свою точку зрения вам уже высказал, Татьяна Александровна, — ответил Крашенинников.

— Да, я услышала ее. Но это только ваша точка зрения. Ответьте еще на такой вопрос: когда именно вы договорились с костромским заводом подписать контракт? Ведь времени на рассмотрение всех условий было отведено совсем мало. По крайней мере, так заявил Ростислав Солеваров.

При имени управляющего лицо Крашенинникова исказила гримаса ненависти и отвращения. Однако он быстро вернул маску безразличия и уверенности.

— Я только могу еще раз вам напомнить то, что я уже говорил ранее, а именно: Солеваров намеренно лжет и вводит в заблуждение. Для меня его слова не имеют ровным счетом никакого значения. Необходимы доказательства. И вы, Татьяна Александровна, знаете это лучше меня.

— Да, пока доказательств вашей причастности к убийству Константина Пантелеймонова у следствия не имеется. Но это только на данный момент. Имеют место быть предположения и различные версии. И для того, чтобы прояснить ситуацию, мы сейчас с вами, Александр Николаевич, поедем в Управление полиции, — объявила я.

— Никуда я с вами не поеду! — вскричал Крашенинников. — С какой стати? У вас что, имеется ордер на мое задержание? На арест?

— Успокойтесь, пожалуйста, Александр Николаевич. Никто вас не арестовывает и не задерживает. Речь идет об очной ставке с Ростиславом Солеваровым, он уже находится в Управлении.

— Мне плевать на Солеварова, мне плевать на всех! — продолжал бушевать Крашенинников. — Без своего адвоката я и с места не сдвинусь, так и знайте!

— Будет вам ваш первоклассный адвокат, не переживайте, — пообещала я и тут же набрала Кирьянова. — Владимир Сергеевич, это я, Татьяна Александровна, — официальным тоном начала я. — Я сейчас нахожусь в офисе Константина Вячеславовича Пантелеймонова. Да, беседую с его партнером по бизнесу Александром Николаевичем Крашенинниковым. Показания с Солеварова Ростислава Анатольевича уже сняты? Прекрасно. Пришлите в офис оперативника: Александр Николаевич дождется своего адвоката, и они поедут в Управление. До свидания.

Я завершила разговор с Владимиром, дождалась приезда стажера Валентина Мирошниченко и вышла из офиса.

Сев в свою машину, я набрала Кирьянова.

— Володь, это снова я, Татьяна. Я говорила с тобой официально, потому что находилась в кабинете Крашенинникова, — объяснила я.

— Да я понял, Тань. Ты лучше скажи, Валентин уже приехал? — спросил Владимир.

— Да, приехал, сидит сейчас вместе с Крашенинниковым, дожидается, когда приедет его адвокат, — сказала я.

— Понятно. Ну а ты сама чем собираешься сейчас заняться? — поинтересовался Кирьянов.

— Собираюсь снова наведаться в коттедж Пантелеймонова. Пообщаться еще раз с вдовой Маргаритой Пантелеймоновой.

— Она все еще у