журналов, проспекты и буклеты международных кардиологических симпозиумов. Тоже — мимо.

Я остановилась у письменного стола. Часть выдвижных ящиков была открыта, и я быстро просмотрела их содержимое. И снова — ничего заслуживающего внимания: незаполненные бланки и рецепты, еще какие-то бумажки.

Мое внимание привлек самый последний, нижний ящик. Он был заперт, стало быть, в нем хранится что-то важное.

Я снова поработала отмычками. Так, что же находится здесь? Совсем немного: снова рецептурные бланки, бумажные листы формата А4. А вот какой-то полиэтиленовый пакет. Я развернула его: внутри был тонкий металлический стилет с бурыми следами на лезвии. Нетрудно было догадаться, что это и есть то самое оружие, которым убийца нанес смертельную рану Константину Пантелеймонову. Но почему? Чем Геннадию Броненосцеву не угодил троюродный брат?

Ответ оказался совсем рядом. Кроме стилета в ящике находился и тест на генетическое родство, попросту говоря — тест на ДНК.

Я раскрыла сложенный вдвое листок. В нем указывалось количество процентных совпадений, и по всему выходило, что Геннадий Броненосцев не может являться отцом Николая Геннадьевича Броненосцева.

Вот оно в чем дело! Я сфотографировала и стилет, и тест ДНК.

Утром следующего дня я уже была в кардиологическом центре. Невзирая на протесты очереди и самой регистраторши, я уверенно вошла в кабинет Геннадия Броненосцева.

У окна спиной к двери стоял невысокого роста худощавый мужчина в синем хирургическом медицинском костюме.

— Здравствуйте, Геннадий Викторович, — начала я прямо с порога, — меня зовут Татьяна Александровна Иванова. Я расследую дело об убийстве вашего троюродного брата Константина Вячеславовича Пантелеймонова.

— Здравствуйте, Татьяна Александровна, — сказал Броненосцев и повернулся ко мне. — Садитесь, пожалуйста, — он указал на стул. — А я вас ждал, — добавил он.

— У меня к вам, Геннадий Викторович, только один вопрос: за что вы убили своего троюродного брата? — спросила я, присаживаясь на стул.

— Это очень давняя история, Татьяна Александровна. Всю жизнь я считал себя отцом своего сына Николая. Но полгода назад моя супруга Елизавета перед смертью призналась…

Геннадий Броненосцев внезапно замолчал.

— Ваша супруга призналась вам в своей измене, так? — подсказала я.

— Нет, не так. Она призналась мне в том, что Николай — не мой сын, а сын Константина. Этот негодяй, воспользовавшись тем, что я задержался на работе и моя невеста и он остались наедине… В общем, практически это можно назвать изнасилованием. Кроме того, впоследствии я узнал много нелицеприятного о своем родственнике. Оказалось, что он многим людям отравил жизнь, не только мне…

— Я могу понять ваши чувства, Геннадий Викторович. Но ведь вы — врач. Вы спасаете людям жизнь, возвращаете их с того света, можно сказать. И вы считаете себя вправе отнимать жизнь у того, кто… ну, скажем так, нарушает заповеди? Вы не боитесь держать ответ?

— Видите ли, Татьяна Александровна, мне ведь совсем скоро предстоит держать ответ перед Ним. — Мужчина поднял взгляд вверх. — У меня неоперабельная форма онкологии, вчера я с трудом завершил операцию. Поэтому…

— Да, я вас поняла, Геннадий Викторович, но необходимые формальности нужно соблюсти.

— В любой момент, Татьяна Александровна, я готов дать показания…

Эпилог

Геннадий Броненосцев дал признательные показания и был заключен под стражу. В отдельное производство был выделен эпизод с мошенническими схемами с костромским заводом по производству алкогольных напитков. Скорее всего, какое-то наказание ждет и Александра Крашенинникова, и Ростислава Солеварова, ведь речь шла о покушении на убийство. Хотя оно и не состоялось.

Как бы то ни было, преступление было раскрыто, и убийца Константина Пантелеймонова найден.

Я начала планировать свой отдых. Но, как известно, человек только предполагает…

Прошло всего несколько дней, и ранним утром меня разбудил телефонный звонок. Взволнованный голос умолял меня о помощи.