— Так вы видели, как Броненосцев ударил Пантелеймонова в сердце, или не видели? — прямо спросил Владимир.

— Видел, — твердо ответил Григорий Ремесленников. — Я ведь сказал, что спрятался и видел всех, кто входил в ту ночь в кабинет. Последним был троюродный брат босса.

— Так почему же вы до сих пор молчали? — спросила я.

— Я не решился сказать, потому что… боялся, — признался мужчина.

— Вы? Боялись? Да бросьте вы, Григорий Алексеевич, — сказала я.

— Можете не верить, но этот человек… в нем есть что-то обреченное. А такие люди ни перед чем не останавливаются. Кроме того, явился Геннадий Броненосцев к боссу, пожалуй, впервые. Раньше я его в коттедже не видел. Да и босс о нем практически не упоминал. Так что убийца — это он, Геннадий Броненосцев.

— Ну ладно. Пока это только ваши слова, без доказательств, — сказал Кирьянов.

— Так вы найдите эти доказательства. Вы ведь тоже не можете обвинить меня в убийстве босса без железных доказательств, — сказал Ремесленников.

— Найдем, обязательно найдем, — уверенно сказал Кирьянов.

— У вас еще что-нибудь есть что нам сказать, Григорий Алексеевич? — спросила я.

— Нет, — ответил мужчина.

— Сейчас вас отведут в камеру, — сказал Владимир.

Когда мы с Кирьяновым остались в кабинете одни, я сказала:

— Не понимаю.

— Чего именно, Тань?

— Не понимаю, какой мотив был у Геннадия Броненосцева. Тем более что меня наняла его мать…

— Ну, скорее всего, он и не знал об этом. Она могла и не поставить его в известность, — предположил Владимир.

— Да, скорее всего.

— И все-таки мне непонятно, как такое может быть. Смотри, Валентина Пантелеймонова ненавидела Константина, потому что старший брат доминировал над ней, сломал ее личную жизнь, по существу, лишил ее родной дочери. Виолетта — тоже потерпевшая сторона: девушка не чувствовала родительской любви ни от Константина, ни от Маргариты. К тому же Константин виноват в том, что расстроил свадьбу Виолетты, оговорив ее жениха. Маргарита, по ее словам, тоже терпела мужа, тирана и деспота. Александру Крашенинникову Константин мешал по сугубо меркантильным соображениям: он мешал заключить очень выгодную в денежном отношении сделку. Управляющий Солеваров жаждал обеспеченной и спокойной жизни вместе с Маргаритой. Ну, и еще он не посмел ослушаться Крашенинникова. Наконец, Григорий Ремесленников. У него доводы, пожалуй, посерьезнее. Тут на кону стояла жизнь и карьера его сына. Но вот Геннадий Броненосцев. Ведь он, по существу, спас жизнь младшему брату, Иннокентию. И отнял ее у старшего? Что-то не сходится одно с другим, ты не находишь? Что он говорил на допросе, Володь?

Владимир пожал плечами:

— Да ничего особенного. Когда его, как и всех, спросили, где он находился в момент убийства Константина Пантелеймонова, то Броненосцев ответил, что гулял по территории. Типа он неважно себя чувствовал. Правда, и выглядел он не очень здоровым. Я еще подумал: что же он так себя запустил? Ведь все-таки врач.

— Ну, это как сапожник без сапог, Володь. На себя всегда времени нет. Ладно, я ведь еще и сама не встречалась с этим Геннадием. Поеду к нему.

— Поезжай, — дал добро Кирьянов.

Геннадий Броненосцев работал в кардиологическом центре. Выйдя из Управления полиции, я села в машину и поехала. Вскоре я подъехала к центру, припарковалась на свободном месте и вошла на территорию за железным забором.

В отделение вели две двери. Первая дверь была немного приоткрыта. Я заглянула внутрь: кажется, это был небольшой тамбур. Сквозь застекленную вторую дверь просматривался просторный холл, заполненный людьми. Они занимали стулья и банкетки. Посередине помещения находился низенький столик, наподобие журнального, на нем стояла ваза с искусственными цветами.

Я подошла к пожилой женщине, которая стояла около самой двери.

— Скажите, пожалуйста, а к кому эта очередь? — спросила я.

— Это запись на консультацию к хирургу, — ответила женщина.

— К какому именно? — решила уточнить я.

— К Броненосцеву Геннадию Викторовичу, — ответила пенсионерка.

— Так что же, все эти люди к нему? — удивилась я.

— Да, к нему. Но тут нет ничего удивительного, ведь Геннадий Викторович — хирург, как говорится, от бога. Попасть к нему даже на консультацию нелегко, очередь приходится занимать с самого раннего утра. А уж про операцию я и не говорю. Это большое счастье, если оперировать будет он. А что очередь такая большая, так это связано еще и с тем, что он почти год работал в Москве, только несколько месяцев как вернулся в Тарасов. Мы уже думали, что переманили его в столице.

Очередь постепенно рассасывалась, регистраторша работала на удивление быстро. Когда я села на стул перед женщиной, ведущей запись на консультацию, она монотонным голосом спросила у меня фамилию, имя и отчество.

— Видите ли, это не мне нужно на прием к Геннадию Викторовичу, — сказала я.

— А кому же? — удивленно спросила она.

— Моей… бабушке, — ответила я.

— Ну-у, девушка, — протянула регистраторша, — мы родственников не записываем. Пусть ваша бабушка придет сама, ведь необходимы медицинские справки и выписки.

— Но она уже старенькая и сама прийти не может.

— Нет, у нас так не положено, — женщина была непреклонна.

— Может быть, я смогу лично договориться с Геннадием Викторовичем? — спросила я, не оставляя надежды поговорить с фигурантом уголовного дела. — Скажите, пожалуйста, где находится его кабинет?

— Кабинет-то на первом этаже, там имеется табличка с его фамилией. Но только Геннадий Викторович уже ушел из центра.

Я тоже вышла из холла, где велась запись на прием. Так, мне необходимо во что бы то ни стало проникнуть в рабочий кабинет Геннадия Броненосцева. Но сделать это, естественно, тайно. Скоро стемнеет, стало быть, мне нужно будет просто дождаться сумерек.

Я посидела пару часов в ближайшем кафе и влила в себя несколько чашек зеленого чая, поскольку кофе там варили просто отвратительный. Чтобы убедиться в этом, мне хватило и одной чашки, которую я опрометчиво заказала.

Я допила остаток уже остывшего чая и посмотрела за окно: да, стемнело уже порядочно, можно приступать.

Я снова вошла на территорию кардиологического центра. На этот раз я зашла внутрь со стороны двора.

«Первый этаж — это хорошо, не придется забираться высоко», — подумала я.

Проникновение в кабинет Геннадия Броненосцева заняло у меня совсем мало времени. Подсветив себе фонариком, я быстро нашла дверь с табличкой «Броненосцев Г. В.». Поработав универсальными отмычками, я бесшумно открыла дверь, вошла внутрь кабинета и сразу приступила к делу.

Сначала я осмотрела шкаф. В нем находились карточки пациентов. Собственно, они мне были без надобности. Рядом со шкафом находились открытые стеллажи. А здесь что интересного? Стопки медицинских