Это мы еще поглядим, кому облизываться последним. И кто тут дичь.

Борец кинулся на меня, как паровоз – на всех парах. Всей своей железной массой попер.

Тут я и подловил его на отточенный, мой любимый, весьма эффектный прием. В общем, изогнулся да швырнул его через грудь. Жахнулся противник, как коровья туша с борта парохода на портовый пирс – с грохотом и сотрясением земли. Распластался на ковре. И несколько секунд лежал, не в силах пошевелиться. Потом, промычав, начал приподниматься.

Публика взорвалась криками восхищения и оптимистичным улюлюканьем. Шпрехшталмейстер задрал мою руку вверх – мол, вот он, доблестный победитель чемпионов. Лицо его на миг стало кислым.

Из зала послышались крики:

– Обман! Циркач ГПУ поддался! Боится!

Я посмотрел в зал и откликнулся:

– Ну так выйди, умник, да проверь! И не поддавайся!

Умник утух. Авторитет ОГПУ – многие из собравшихся уже знали меня как уполномоченного – вырос в этот миг до небес. А цирк пока закончился. В прямом смысле цирк. А в переносном – так он только начинался. Потому что когда меня валяли по полу, во мне четко созрел план. Немножко безумный и абсурдный, как выступления клоунов.

– Ты был просто великолепен, – с придыханием произнесла Варя, когда я сопровождал ее в направлении дома. – Герой.

– Герой нашего времени, – кивнул я. – Только без дворянских благоглупостей.

– Где ты таких умений набрался?

– Говорю же, книжек начитался. Про вольную борьбу, – усмехнулся я. – Насчет книжек. Ты говорила, Хватов постоянно в библиотеке бывал.

– Бывал, – кивнула Варя. – Думала, ума там набирается. А он, похоже, там только глупости черпал. Книги ведь тоже разные бывают. Одни вверх поднимают. Другие в пропасть толкают.

– Разные, – улыбнулся я. – Некоторые и читать необязательно. Достаточно в руках подержать…

Глава 32

Все-таки полезно изучать основы. В том числе на курсах подготовки работников ОГПУ. Ведь все придумано до нас.

Атаман развернул широкую агентурную сеть в городе, являвшуюся причиной его фантастического везения. А где агентурная сеть, там просто обязана быть система передачи информации. То есть «почтовые ящики» и связные. Притом чем выше конспирация, тем меньше риски.

Когда меня возили мордой по борцовскому коврику, у меня сложились в голове в цепочку несколько слов: «почтовый ящик» – Хватов – библиотека.

А что, если Хватов давно работал на Шустова и являлся его связником? По работе он постоянно выезжал из города на заготовки. То есть спокойно мог встречаться со своим хозяином, чаи гонять да записочки передавать.

Но чтобы записочку передать, ее надо где-то получить. И не из рук в руки от агента – иначе быстро засыплешься. Для этого и существуют «почтовые ящики». Какое-то укромное место, где тебе кладут эту самую записочку или просто просят передать. А ты получаешь.

А где можно заниматься этим, не привлекая особого внимания? Библиотека, которую постоянно посещал Хватов в неожиданном порыве к знаниям, для этого подходит отлично!

Теперь мне предстояло ознакомиться с городской библиотекой, ее персоналом и порядками.

Вскоре я уже знал, что работают там всего лишь две сотрудницы – заведующая и библиотекарша. Притом обе родные сестры. Они прибыли четыре месяца назад из области. Какие-то семейные обстоятельства погнали их в нашу глушь, не в этом суть. Главное другое – Шустов начал ходить в библиотеку куда раньше. То есть если библиотека и есть «почтовый ящик», то эти две сестры ни при чем. Значит, с ними можно говорить. От них можно получать информацию. Чем я и занялся.

Библиотека занимала двухэтажный просторный дом, там нашлось место для книгохранилища и читального зала. Внутри было чистенько, аккуратненько и очень рационально. Библиотечные дамы тщательно следили за порядком. Мебель в читальном зале не скрипит. На нескольких столах есть настольные электрические лампы для тех, кому по вечерам не хватает лампочки под потолком. Все книги на положенных им местах. Журналы «Огонек», «Октябрь», «Вокруг света», «Горный журнал» разложены по тематике и по годам. На стенде выставлены новые книжки пролетарских писателей и поэтов – Маяковского, Фадеева, Фурманова, Лидина. И идеологические брошюры, работы Ленина и Сталина. Портреты вождей пролетариата смотрят со стен. На видном месте стоит стенд с книжками Максима Горького. Он только что с помпой вернулся в СССР, народ его на руках от вагона до машины нес. Теперь ездит по стране и восхищается достижениями социалистического строительства. Главный наш классик, литературный гигант, но, к стыду своему, мне все равно рассказы о Шерлоке Холмсе приятнее читать.

Читальный зал, несмотря на то что разгар рабочего дня, был заполнен людьми. Притом самыми разными. Вон тот, с аккуратной бородкой и в очках – явно из инженеров. А те пацаны – определенно студенты Углеградского горного техникума. А вон парни – явно только из забоя, но книжки листают аккуратно, с уважением. В общем, вопреки сложившемуся мнению, в шахтерских городах народ тянулся не только к непечатному, но и печатному слову. Это Варя правду сказала.

Завбиблиотекой была сухая дама, из бывших дворянок, было ей уже под сорок. Она не растеряла былой чопорности и высокомерной вежливости даже в лихие годы сотрясания социальных основ.

Разговор у нас проходил в маленькой комнатенке с круглым столиком, на котором дымился самовар. Почти все остальное пространство было заставлено шкафами с картотеками.

– Что народ больше берет? – полюбопытствовал я.

– Активисты – политическую литературу. И особенно по научному атэ-э-эизму, – дворянка так и произнесла, растягивая «э», притом с таким видом, будто речь шла о литературе крайне непристойного содержания. – Много студентов техникума – те, конечно, специальную. А по художественной – всякую пустую беллетристику. Вон новая книжонка некоего графа Толстого «Гиперболоид инженера Гарина». Всем она нужна. А на всех гиперболоидов не напасешься.

– Ну, так люди хотят отдохнуть и развлечься, – резонно заметил я.

– Литература не для отдыха, а для работы над собой, – назидательно произнесла завбиблиотекой. – Лев Толстой, Гоголь, Шекспир – это развитие личности. А «Гиперболоиды»… – она презрительно скривилась.

И чего она к «Гиперболоиду инженера Гарина» прицепилась? Читал я этот роман – отличная книга, и даже не очень бульварная.

– Вы слишком строги, – сказал я. – Главное, народ прочувствовал вкус чтения. Даже самые темные элементы. Вон знакомец мой, Хватов, красавчик такой, вроде тоже к вам заглядывает.

Заведующая задумалась на миг, а потом, видимо, вспомнила красивого парня и улыбнулась как-то мечтательно:

– Да, ходит. И это похвально.

– А что читает?

– У него странный выбор. Зачитал до дыр «Энциклопедию народных промыслов».

– О как, – искренне удивился я. – И правда странный выбор. И что, кто-то еще эту энциклопедию берет?