— Где ты его взял? — подозрительно спросил Прохорович. Я кивнул на незакрытую щель в стене. Старика мой ответ удовлетворил: мы же в армии, раз по инструкции положено, то какие вопросы могут быть?

В прочем капрал задал вопрос, ковыряясь в ящике и доставая аккумуляторную отвертку:

— Пистолета нет?

Я посмотрел на него: какое оружие может быть в инструментах? Его даже случайно не может никто забыть.

— А еды? — спросил Серега с большой надеждой в голосе. Ему я уже отрицательно кивнул, чтоб точно понял и больше не спрашивал. — Можно я посмотрю?

Я отодвинулся, давая новобранцу самому убедиться. Старик включил отвертку. Остроконечная головка быстро закрутилась, когда он менял скорости. На лице вояки читалось: не огнемет, конечно, но хоть что-то.

— А мне оружие? — прошептал Серега. Он достал вечный карандаш.

— О, — уважительно протянул салага, — можно наши имена написать на стене. И он тут же принялся выводить формулу, но не дописал, привлеченный манипуляциями старика.

Капрал вздохнул и вытащил из ящика тюбик моментального клея.

— Оружие? — не поверил новобранец.

Старик кивнул.

— Пальцы только не склей.

— Что я, дурак что ли? Что я клеить не умею?! — обиделся Серега.

— Зря дал, — сказал я. — Я один раз к стене приклеился, так санитаров вызывали.

— Ты же, морячок! Я точно не приклеюсь к стене! — хмыкнул Сережка.

И капрал, слушая молодого парня, улыбнулся впервые за долгое время. Я тоже не смог сдержать улыбки. Мы переглянулись и вскоре смеялись. Старик вытирал слезы, салага кашлял, давясь в приступах. А я не мог остановиться, глядя на них.

Очень хотелось верить, что самое страшное позади. И стоит пройти минуткам, как короткое ожидания, закончится. И нас наконец-то спасет рота морской пехоты. Или пускай — это будет Титан. Он свернет голову дракону, отомстит за пленных и вытащит нас из каменной ловушки. Через пять минут все закончится.

Скоро домой.

15.1

Усталость накатилась, накрывая тяжелой волной, и я не в силах сопротивляться, прикрыл глаза. Я не спал, слыша голоса рейнджеров. Постепенно они затихали, перерастая в неразборчивый мягкий шелест, уходя на задний план, и я позволил себе расслабиться: опустил нож на каменную плиту, но руку далеко не убрал, готовый в любую минуту войти в режим схватки. От пола шла едва заметная вибрация: маяк продолжал работать, несмотря ни на что, и в каком бы в параллельном мире не находился.

Не успел я, насладиться и порадоваться за нашу выносливую технику, работающую в крайних тяжелых полюсах разных миров. Как ветер легко коснулся щеки и вкрадчивый голос, ели слышно прошептал одно слово:

— Помни.

Внутри меня разорвалась бомба. Сердце дернулось, дыхание сперло, а из подмышки сразу потек пот.

Я встрепенулся, слегка потягиваясь, пальцами чувствуя рукоятку ножа, и, не открывая глаз, осторожно спросил:

— Что помнить?

Голоса солдат исчезли, выключаясь, в мертвой тишине они оставили меня одного с голосом. Вместо слов, пришло видение. Я стоял перед древним титаном, убеленного сединой и не справившемся со временем и старостью. Его кожа на лице треснула от морщин рисунка, показывая три идеально ровные полоски, выдавая истинный возраст. Титану было больше трех тысячи лет. Признаться, таких старых, мне никогда не доводилось раньше видеть. Надменный титан, смотрел на меня упиваясь своей властью, пока я привычно не согнул перед ним шею в низком поклоне. Уши мои заалели. Старик позволил себе легкую усмешку. На голове его обруч координации, тускло блеснул камнем. Говорят, прозрачный метеорит живой, и реагирует на любое настроение хозяина. Сила в нем настолько огромна, что может управлять временем, пространством и, конечно, колонией. То есть любой колониальной планетой.

Я оценил ранг, сидящего передо мной великана, склоняясь еще больше, и спрашивая:

— Что я должен помнить, хозяин?

— Это.

Титан плавно повел рукой и вслед за ней стали появляться голограммы человеческих голов. Пока они набирали цвет, я, затаив дыхание, не сводил с матриц глаз. Ничего необычного не происходило, мне хотели показать людей, и мне их показывали. Что в них такого важного? Что я должен вспомнить? От чего пробудиться? А хочу ли я вообще пробуждаться, вспоминать и понимать происходящее? Голограммы медленно закрутились. Три короны венчали каждую неизвестную персону. Вот-вот тайна должна была раскрыться. Я чувствовал, как во мне нарастает возбуждение. Стоило пристальнее рассмотреть объекты и начать вспоминать. Первый, молодой парень имел на голове скромный золотой обруч. Суровое лицо, плотно сжатые губы и волевой подбородок, выдавали в нем харизматичного мужчину, способного наслаждаться каждым мигом жизни, как последним. Такие ценят любую секунду своего времени, так как проживают свое отведенное время быстро и ярко. Его голова раньше всех приобрела натуральные цвета, но также резко и погасла, проваливаясь в темноту, и наливаясь черным. Был и не был. Сгорел спичкой, но голову так и не согнул. Вторым на меня смотрел, не мигая, почтенный старик. Я против воли покосился на хозяина. С титаном его связало одно — привычка пользоваться безграничной властью, и повелевать народами. Корона на его голове была тяжела, сверкала камнями и глубоко врезалась в зеленоватую кожу. Да. Настоящий властелин. У меня опять сработал блок подчинения, и я поспешил отвести глазах, не в силах справиться со страхом и рабообожанием.

Третьего я хорошо знал. Настолько хорошо, что не сразу смог понять, что он тут делает. Он же явно не вписывается. Какой из него король? Это же сказка, придуманная дикарями.

Хмурясь, с непониманием посмотрел на титана. Тот развел руки в стороны, чувствуя мой не высказанный вопрос, и подталкивая меня к тому, чтобы я произнес слова в слух.

— Три короля, — спокойно сказал старик, как нечто само собой разумеющееся и очевидное.

— Да, — выдавил я из себя, покрываясь испариной — я все еще не верил. Хотя меня уже начинало накрыть волнами беспокойства и тревоги.

— Да, хозяин, раб, — вскинул бровь титан. Он не требовал подчинения. Существо, способное убить меня щелчком пальцев, не понимало моего хамского поведения.