А десятки королевских лодок и кораблей, которые спешили к нему. Кораблей, украшенных яркими флагами или гербами разных королевств Добра и Зла.

Райан широко улыбнулся.

Есть лишь одна причина, по которой Совет Королевств мог собраться, не уведомив об этом Директоров.

Он повернулся к спутникам:

– Похоже, вести о моих злоключениях разошлись дальше, чем я думал.

10

Наступила ночь. Пятеро стражей из Гвардии Питера ждали в башне Директоров, одетые в оранжевые саронги и оранжевые рубашки, покрытые узором из желтых колец. Больше всего они напоминали солнцепоклонников.

Другие ученики в первый день учебы смотрели на них завистливыми, восхищенными взглядами. На уроке ЕДЫ ПИТЕРА их учили готовить любимые блюда Пэна. На уроке ЛОГОВА ПИТЕРА они переоборудовали два этажа замка Школы Добра в личные покои Пэна. Наконец, на уроке ВЕСЕЛЬЯ ПИТЕРА они сочиняли гимны в честь Пэна – и все это под наблюдением учителей, которые когда-то были верны Директорам, а сейчас решили работать на Пэна. Ловкий ход, подумал Фала: Пэн приблизил к себе учеников школы, которую только что захватил. Конкуренция за высокий статус отвлечет всегдашников и никогдашников от борьбы с незваными гостями из Нетландии и сделает их верными новому лидеру – в надежде, что их тоже когда-нибудь возвысят.

Фала подавил кривую ухмылку. Раньше, когда он еще считал себя злым, он, возможно, даже сам воспользовался бы подобной схемой.

Но действительно ли он добрый? Сториан выбрал его и брата-близнеца, потому что у них были чистые души, противоположные друг другу. Если Райан на самом деле злой близнец, то он сам, получается, добрый. Тем не менее он не чувствовал себя добрым, словно все эти годы, что он верил, что родился злым, по-настоящему испортили его. Он действовал, руководствуясь своими представлениями о себе, и из-за этих действий его истинная природа необратимо изменилась. Сейчас он уже злой до мозга костей. Такой же порочный, каким родился его брат. Лишнее доказательство того, что важно не то, какой ты есть, а то, что ты делаешь. Сила, которую он когда-то вдохнул в Крюка, была силой разлагающейся души.

Неподалеку стояли остальные пять охотников на фей и безмолвно наблюдали за Потерянным мальчишкой с татуировкой Авель, который сидел на освещенном луной подоконнике, подогнув коленки к груди, и жевал камышинку.

Он почувствовал на себе взгляды.

– Питер идет, – пробурчал Авель. – Он расследовал происшествие в подземе…

Чьи-то руки спихнули его с окна, и внутрь влетел Питер Пэн в облачке пыльцы фей. Переступив через Авеля, он сердито посмотрел на Гвардию Питера.

– Они сбежали. И Райан, и Рафаль. И это еще не все.

Вслед за ним в окно влетел громоздкий предмет и приземлился посреди комнаты. Пэн подсветил его зеленым сиянием, исходящим с кончика пальца.

– Мне сказали, что это декан Школы Зла. Или бывший декан. Теперь он сделан из золота.

Он направил луч из пальца на Мидаса, словно прожектор.

– И, раз уж ты, мой новый капитан, недавно превратил одну из моих фей в золото, я полагаю, что ты как-то связан и с этим?

Фала увидел, как его коллеги-гвардейцы – два парня, девочка и бесполезный пухлый олух – дружно повернулись к Мидасу.

– Я же тебя предупреждала насчет икры золотых рыбок… – пробормотала девочка.

– Это вышло случайно! – воскликнул Мидас.

Питер подошел к нему ближе:

– Если ты можешь превратить кого-то в золото, то, наверное, можешь превратить и обратно?

Мидас промолчал – похоже, об этом он раньше не задумывался. Сосредоточившись, он поднял руку и коснулся статуи Хамбурга.

Ничего не произошло.

А затем из угла послышался шорох – Сториан работал над новой сказкой.

Все собрались вокруг него. Перо следило за происходящим и нарисовало все в точности как на самом деле: Питер и его гвардия стоят полукругом, позади них – статуя Хамбурга.

Только на картине Хамбург был не статуей, а живым.

– Смотри, – сказал Авель, заметив еще одно отличие. – Твой палец.

Палец Питера Пэна на иллюстрации был направлен на декана Школы Зла, из него вылетел зеленый дымок заклинания.

Фала напрягся. Сториан, значит, подарил Пэну не только магию светящегося пальца. Теперь перо еще и говорит Пэну, что делать, словно оно направляет ход событий, а не просто позволяет им происходить. С прежними Директорами школы оно никогда так не поступало. А это значит, что перо полностью на стороне Пэна…

Питер вытянул палец, и зеленый дымок полетел к статуе декана.

Золото мгновенно исчезло, и появился настоящий Хамбург из плоти и крови – землисто-серая кожа, черные с проседью волосы, пышные черные брови.

– Спасибо, Питер Пэн, – сказал декан, вытягивая над головой костлявые руки. Потом он увидел Фалу. – Смотрите-ка, кто пришел. Утеночек темных искусств. Не хочешь рассказать мне, куда ты делся после Вечера Талантов?

Фала закусил губу. Угрозы теперь со всех сторон. Но самая большая угроза – Перо. Нужно придумать, как снова заручиться поддержкой Сториана.

– Забудь о нем, – проворчал Питер. – Мы нашли тебя возле темницы. Ты наверняка видел, как бежали Райан и Рафаль.

– О, я видел не только это, – сказал Хамбург.

Декан рассказал обо всем, что видел и слышал. Питер стиснул зубы, его ноздри раздувались.

– Так, давай-ка проверим, правильно ли я все понял. Директор Школы Добра отправился на Совет Королевств, чтобы собрать армию и напасть на мою школу. Несмотря на то, что Сториан лишил его магии и отдал ее мне. Несмотря на то, что ученики поддерживают меня. Несмотря на то, что нет никаких сомнений – перо признает меня новым Директором школы, как Райана и Рафаля не станет. – Питер снова посмотрел на Хамбурга. – Кстати, о Рафале… куда он делся?

Маленькие глазки Хамбурга повернулись к Мидасу.

– Последним, что я видел, было то, как Рафаль уходил с ним. С читателем.

Фала увидел, как накачанный парень, Кук, удивленно уставился на Мидаса… а затем Кук медленно повернулся к Фале, и его глаза широко раскрылись. Похоже, он что-то понял.

Пэн начал ходить вокруг Мидаса кругами, словно акула:

– Что ты делал вместе с директором Школы Зла, Мидас? Директором школы, которого ты, как глава моей гвардии, должен убить?

На лбу Мидаса выступил пот.

– Декан, наверное, что-то не так понял, сэр, – ответил читатель.

– О нет. Я слышал каждое слово, – настаивал Хамбург. – Рафаль обещал отправить Мидаса домой после того, как Пэна убьют. Мидас освободил его, и они вместе сбежали из подземелья.

Теперь вспотел уже Фала. Хамбург. Подлый предатель Хамбург.

Пэн покосился на Мидаса:

– Видишь ли, Мидас, мне кажется, проблема здесь в том,