простынь, а меня окутало ощущением человека за спиной, даже волосы на затылке приподнялись. А ещё этот тревожащий аромат восточных специй, пропитывающий воздух бередил что-то тёмное внутри. Хотелось приникнуть к инквизитору и вдыхать, впитывать, изучать причудливый парфюм. Лёшка пользовался классическими мужскими ароматами — морской бриз. Что-то лёгкое, идеально ему подходившее. Инквизитору одеколон тоже соответствовал, но я бы предпочла не ощущать вообще никаких запахов.

Меня разбудил глухой мужской стон. Так, откуда здесь мужчина? Лёшка мёртв, Геран в Лоринтаре. А, точно, инквизитор. С трудом разлепила глаза и заставила себя сесть. Тело хотело вернуться в уютную темноту сна и беззаботности. Но я обещала помочь, если приступ произойдёт. Произошёл. И руки сами тянутся к тяжело вздымающейся груди, в глубине которой я вижу свет.

— Не делай этого, сестра, — голос точно не принадлежал хозяйке дома. Тогда кто со мной разговаривает среди ночи в запертой спальне? Шизофрения? Очень на то похоже. Галлюцинации в наличие. Хрупкая девчонка лет шестнадцати. Босая, в бесформенной белой рубахе и с волосами цвета гречишного мёда, струящимися до самой талии. — Богиня сама отмерила наказание, Тасилена, не тебе его оспаривать. В день Обретения Равновесия инквизитор сгорит, как я когда-то.

Моя рука замерла над грудью, от которой ощутимо тянуло жаром, как при сильной лихорадке. Николасу становилось хуже.

— Ты та ведьма, которую он отправил на костёр. Но разве твоя вина не была доказана? — не хотелось думать, что мы правда сёстры. Девочка такая хрупкая, такая реальная смотрела на меня выразительным взглядом. Словно безмолвно спрашивала, не сошла ли я с ума сомневаться. Помню, смотрела один сериал про симпатичного профессора-шизофреника. Его галлюцинации частенько служили подсказками от нездорового мозга.

— Меня подставили, оговорили. И сделали это так тщательно, что даже непогрешимый Арвейн ошибся. Умирать больно, Тасилена. Страшно. Обидно. Особенно когда знаешь, что предназначенный тебе судьбой мужчина даже не попытался поверить и помочь. Тебе рассказали, что прародители инквизиторов — драконы? Хитрые, бесчувственные, могущественные древние существа. Каждый из них носит внутри частичку изначального пламени. И Николаса Арвейна сожжёт его же кровь. Мать просила о справедливости, богиня отмерила. Инквизитор погиб бы раньше, только вот на мне не закончилась древняя кровь. Ты оттянула развязку своим появлением, но, сестра, этот человек несёт заслуженную кару. Пощади себя, позволь ему сгинуть в пламени.

— Понимаю, с тобой поступили несправедливо, но мне Николас не сделал зла.

— Предал мучительной смерти твою сестру.

— Прости, для меня ты чужой человек. Незнакомка. По-человечески мне жаль тебя, но он страдает!

Откуда взялась уверенность, что поступаю правильно? Не знаю, просто закрыла глаза и легла щекой на грудь инквизитора, крепко прижимая ледяную ладонь к обнажённой коже. Вдохнула пряный аромат разогретых солнцем специй. Интересный парфюм. Призрак говорил ещё что-то, но я слышала гул ревущего внутри пламени и проваливалась в его плен. В чужую боль. Сгорала заживо и кричала, но не разрывала контакта, пока огонь не сдался, не утих, укрылся в таких глубинах, до которых мне было не дотянуться. Только тогда позволила себе заплакать. Глупая, глупая Тася, по какой-то неясной причине идущая наперекор воле богов. И терзающая ради этого саму себя.

К тому моменту, когда слёзы иссякли, призрак уже исчез. В комнате слышалось только наше дыхание, да размеренный стук сердца Николаса. Я аккуратно перебралась на свою подушку. Внутри стояла оглушительная пустота, ни чувств, ни эмоций. Заснуть получилось ближе к рассвету и там, во сне, Николас Арвейн в образе дракона пытался меня сжечь. Я бегала от страшной зверюги кругами, чудом уворачивалась от струй зелёного пламени. А потом дракону надоело летать, и он рухнул сверху, придавив меня к земле, и раздавил, заставляя проснуться.

Николас спал, согревая дыханием мою шею, закинув на мои бёдра ногу, а правой рукой сжимая в объятиях. Теперь понятно, к чему сон нездоровый приснился, и дышать тяжело.

— Арвейн! Николас, отпусти меня, — тяжёлый, зараза. В качестве ответа невнятное бормотание, объятия стали крепче, а губы прижались к шее. Так, всё, пора восстанавливать личные границы. — Элистер инквизитор, тебя люди ждут, слезь с меня уже! — попыталась рявкнуть зло, но получилось придушенно прошипеть. К счастью, в этот раз Арвейн проснулся. Резко откатился на край кровати, чуть с неё не навернувшись. Правильно, это я помню, что ширины на такие манёвры не хватит. А вот он завис в опасной близости к полу, аккуратно подвинулся, сел, поджав к груди колени, и не моргая смотрел перед собой. Словно загружался, как старый телефон. Помигал глазами-экранами и ожил:

— Прости. И спасибо.

— На здоровье. Что такое день Обретения Равновесия?

— Праздник.

— Когда?

— Скоро. Через двадцать девять дней. А что? Хочешь вернуться в столицу на празднование?

— Нет. Мёртвая ведьма обещала, что это последний для тебя день. Мне жаль.

Тишина. Немигающий взгляд в пустоту и напряжённые плечи. А мне и правда его почему-то жалко, хотя и не должно быть. Арвейн отвис. Поднялся с постели и скрылся в моей уборной. Может он хочет скрыть свой страх от посторонних глаз? Тогда пусть. Мужчины не любят демонстрировать эмоции, а этот наверняка предпочтёт умереть прямо сейчас, чем дать увидеть себя ещё более слабым.

Я подошла к окну, открыла деревянный внутренний ставень, впуская свет солнца и немного свежего воздуха. Арвейн взрослый мальчик, он справится с неизбежностью. Нет у меня волшебных сил отменять божественные проклятья и спасать грустных мужчин, у которых зрачки от боли становятся вертикальными. Я не героиня сказок, и потомок древних драконов умрёт через четыре недели. А мне необходимо позаботиться о собственном будущем, чтобы всякие мимо проходящие перестали воровать, не интересуясь мнением случайной попаданки. А ещё разобраться с отсутствующей магией и понять назначение дурацкой серебряной руны, вновь проявившейся на ладони ненадолго. Кто я, ведьма или маг? Необходимо чуть больше эгоизма ради себя, иначе не получится выжить. И отомстить Дмитрию за разрушенное будущее.

Глава 25

В комнату инквизитор вернулся нескоро. Полуголый, мокрый и возмутительно жизнерадостный. Почему именно это мне показалось самым раздражающим? Не знаю, но лучше злиться из-за настроения обречённого человека, чем пялиться на спортивное тело, украшенное татуировками. Правую руку мужчины обвивал дракон, одно его крыло распахнулось на груди, второе, видимо, уходило на спину. Красивая работа. Арвейн отвернулся на мгновение, чтобы взять рубашку, а я еле сдержала вскрик: широкую, мускулистую спину уродовал шрам вдоль позвоночника. Не представляю отчего такое может появиться, но выглядело ужасающе.

— Таисия, не стоит меня столь открыто жалеть. Рано или поздно каждый из нас простится с жизнью. Никто не бессмертен. Даже