— А что иии… Он платит, я работаю…

— Уверен, что хорошее дело делаешь?

— Вот совсем не уверен…

— Иии…

— Ну отказать уже не могу…

— И не отказывай, но и глаз не спускай… От зла убежать нельзя, ему противостоять нужно…, только здесь не столько со злом борись, сколько душу человеческую спасай. Чужую спасешь и твою Господь достойно воспримет… С тобой пока побуду, вместе то легче… И вот что…

— Как скажешь, так и сделаю…

— Ну пока то наблюдай, и всегда молись: «Господи помилуй!»… Ты в бору то был уже…, знаю…

— Был…

— Ну так, сейчас не ради поиска, а ради…, вот взгляни в себя… Ты в колодец то песчаный, вряд ли заглянуть смог… Может быть и не нужно, здесь тебе возможность великая дана будет. А я за вами обоими присмотрю… Сейчас Рома вернется, поднимемся немного от воды — тут зябко будет и влажно уже через пару часов, а там и мошки поменьше, иии… сам увидишь, а что увидишь, мне поведаешь… Не только тебе, но и мне это важно… Здесь-то видел, чего, или все в пустую?

— Видел…

— Иии?…

— Да три пары из мужчины и женщины… Я так понял, что одни наши…, ну в смысле православные, вторые — язычники, стало быть, а третьи — атеисты…

— Ну и к кому ты проникся?

— Ну, наверное, к тем, кто за меня хотел молиться… Они, кстати, и за Романа хотели…

— Это тебе к тому, что бы ты через это понял: что в тебе, то к своему и потянется. Тут всем по-разному видится. Ты поглядывай на них, на кусты эти — они, может и ни на что путное не наведут, а может из твоей головы, что-то вытянут, может, на что-то натолкнут. Они ведь души уже умерших — зачем-то им Господь дал эту возможность, не все ж в месте скорби пребывать до Страшного Суда-то. Все, что видишь здесь, все это в твоей голове, другие того же не видят — у каждого свое. Многое отрывочно, страхи, желания, бойся явлений святых, ангелов, ни приведи Господь Бога во плоти узреть — сразу «Отче наш» читай — это нечистая сила, искушая, в прелесть ввести хочет! Проверить только одним образом можно — если явление исповедует Христа, значит оно от Бога, если нет — гони прочь, призывая Имя Спасителя! Я буду рядом…

Роман вернулся, когда мужчины переносили вещи выше, на самый верх холма. Отсюда видны были и болотце, расположенное чуть поодаль, и русло реки, и редкая березовая рощица, о которой у Олега сохранилось с момента первого посещения, не очень приятное воспоминание — ничего конкретного он не запомнил, только ощущение, чего-то жуткого. И сегодня он смотрел в сторону рощицы с некоторым опасением.

Роман, решив помочь, поднял мешок со снедью, и понес следом. Не доходя до нового лагеря несколько шагов, он заметил, что мужчины смотрят мимо него, что зародило моментально подозрения. Он быстро повернулся, ожидая увидеть что-то в отдалении, но столкнулся с огромной мордой, бесшумно следовавшего за ним след в след, «Михея». Смысловский отшатнулся, оступился и, споткнувшись о камень, упал на спину, успев прикрыться сверху мешком.

Собака, сделав еще два шага, оказалась ровно над ним, поравнявшись своей мордой с его лицом, нос к носу, и глядя в глаза, что даже со стороны выглядело страшно, слегка оскалилась, оголив огромные клыки. Гробовщик не был робкого десятка, но привыкнув поступать только рационально, предпочел выждать, понимая, что пес ничего не сделает без команды человека.

«Михей» аккуратно взял мешок в зубы, поднял, и проследовал дальше, будто ничего и не случилось. Следствием всей этой демонстрации силы было изменение планов Романа, вернувшегося с большим желанием разделаться со всеми попутчиками именно здесь. Он уже понял, что Никодим появился не зря, да и Олег, что-то заподозрил. Демон требовал от него действий, будто хотел просто много зла, совершенного руками поддавшегося ему человека, а не того, что было его на сегодня главой задачей — принесения себе жертвы чистой и безвинной.

Так всегда случается, зло всегда старается урвать, что-то прямо сейчас, лишь бы это что-то погубило душу, а лучше несколько. Случается, так, в виду понимания воинствующим духом злобы, отсутствия у себя возможности видения будущего, благодаря чему он прекрасно знает, что любым планам, как бы они не строились и не продумывались, далеко не всегда предначертано сбыться. Вот и торопится ухватить, хоть что-то, пока есть шанс, ведь человек существо мнительное, не стабильное, сомневающееся, даже такой, как Роман, может вдруг просветиться одним лучом или одной молитвой святого, и тогда, казавшийся таким преданным и совсем погибшим слуга, может стать раскаявшимся рабом Божиим.

Много раз это видел любой из падших ангелов, потому и толкал, хоть на что-то гибельное даже самых верных слуг своих, зная, что обстоятельства в созданном Богом мире всегда выстраиваются так, чтобы спасать души, а не губить их.

— Вставай, мил человек, и не имей сомнений — пес мой только так проверяет человека на доброе и злое в нем. Не серчай на стариков. Эта порода в миру живет лет десять, а мы с ним уже сорок знаемся. По человеческим меркам это лет двести, так что, что у него в голове только Господь знает. Факт — не одному Божиему чаду он ни беды, ни печали не принес.

— Дядь, так это он и заговорит скоро!

— А он и говорит, только не каждый понять может…

— А ты?

— А мы с ним взглядами… Ну ладно, хватит о пустом. Рома, ты ложись к огню ближе, а мы рядышком, ты у нас гость — тебе и почетное место. И вот…, еще что…, тут много что происходить может, запомните, что все это в вашем мозге твориться…

— Так уж и все…

— Почти все…, многое из настоящего, что с научной точки зрения объяснить можно, но много и чудного…, из необычного видимого в мистические картины превращается именно в ваших головах, причем у каждого по его духовной испорченности. Может быть, об этом и не стоило говорить, но пусть будет… — Внимательно и напряженно глядя на «отшельника», Смысловский понял, что его ожидает нечто, с чем он сам может и не справится. Его постоянно преследовали сомнения и страхи о том, что его демон может оставить, и что именно для гибели его и завели сюда. В такие минуты, он вспоминал о своей совести, да уже позабыл, где ее искать.

Какой-то слабый отзвук стонов его души, пытался обратить его к покаянию, но