больницы, где заботилась о своих юных подопечных, спавших беспробудным сном уже несколько месяцев. В остальное время Лиза помогала Ратмиру знакомиться с тайными мирами, рассказывала, что сама знала и умела, а умела она, к сожалению, немного. Как и говорила Эмма, Лиза действительно воином не была.

С тех самых времен, когда в семьях Уваровых, Скалиных и Громовых появились первые беркутчи, обученные мастером с востока, родилась общая клятва, что в их роду всегда будет один наследник – воин-беркутчи, который будет оберегать границы миров и бороться со злом. Как правило, это были мальчики, но отец Рата, пытался уберечь его от опасности, потому-то Лиза и взяла на себя эту роль, но это было не для нее. Тетя всегда хотела помогать людям, работая врачом, а не гоняясь за нечистью. Она плохо исполняла клятву и Рат подозревал, что каким-то образом это и послужило разрыву дружбы между семьями, но подробности ему никто не хотел рассказывать.

Кое-какому искусству беркутчи Лиза все же научилась, поскольку на языке природы заговорила раньше, чем овладела человеческим. Однажды, когда они пили чай в гостиной, девушка на глазах племянника заставила распуститься комнатную фиалку одним лишь прикосновением. Теперь-то тот факт, что в палисаднике Громовых пионы зацвели раньше, чем у всех остальных на целых две недели уже не казался таким уж странным. Ко всему прочему, ей удалось призвать тотем. Ворон явился из синего пламени, вспыхнувшего из неоткуда, когда ей исполнился уже двадцать один год, как раз тогда, когда на свет появился ее племянник. Да, это было поздно для беркутчи, но ведь некоторым и вовсе не удалось материализовать свой тотем, как, например, отцу Эммы и матери Мирона.

На чердаке было душно. Лиза открыла настежь единственное цветное окошко – в помещение сразу же ворвался прямой солнечный свет и свежий воздух. Затем она подошла сначала к одному креслу и энергично взбила подушки, а затем тоже самое проделала с другим. В комнате тут же замельтешила пыль. Носы защипало и оба Громовых почти одновременно чихнули.

– Давно пора было навести здесь порядок. – Девушка задумчиво обвела чердак взглядом. – Я долгое время не могла сюда подняться: слишком много воспоминаний. Это хорошие, светлые воспоминания, но и они способны причинить боль, если знаешь, что им никогда не дано повториться, а те люди, с которыми они связаны, покинули нас навсегда. Помню, когда мы с твоим отцом были детьми, то могли часами пропадать на чердаке, изучая книжки и мечтая о том, как однажды придет наше время, мы станем великими воинами, призовем тотемы и одолеем Володара Беспощадного – императора Маалум и угроза для человечества исчезнет навсегда. Но чем мы становились старше, тем менее заманчивыми казались эти приключения. И что теперь? Родителей нет в живых, Игоря тоже, а его единственный сын вынужден идти той же дорогой, а я не в силах что-либо сделать. Мне так страшно потерять и тебя тоже.

– Все будет хорошо, – приободрил ее племянник, хотя сам не слишком полагался на свои слова. Он прекрасно понимал, что в жизни может случиться, что угодно и потери, к сожалению, тоже не редки. Мальчик давно это усвоил, а потому пытался избегать привыкания к кому-либо и до сих пор ему это удавалось, но город и некоторые грувчане против воли запали Громову в душу.

– Обещаешь? – с грустной улыбкой спросила Лиза.

Рат убедительно кивнул головой.

Закончив с уборкой, они оба плюхнулись в неуклюжие зеленые кресла и расслабленно облокотились на пухлые спинки. На колени мальчика тут же прыгнула Аметист. Он потрепал ее причудливые раздвоенные уши, и кошка громко замурчала. Затрезвонил телефон.

– Как насчет смотровой башни? – раздался звонкий голос Эммы.

– Так в нее же невозможно попасть, – недоумевал Рат.

– Уверен, – хихикнула в ответ девочка.

Глаза Громова вспыхнули любопытством. Все, что он узнавал с той поры, как переехал в Грувск, заставляло его трепетать, восторгаться, иногда пугало, но никогда не оставляло равнодушным.

– Смотровая башня, говоришь… Когда?

– Через полчаса будь там! – ответила одноклассница и сразу же положила трубку.

Через полчаса! И даже ответить возможности не дала. Ну что за девчонка?! А ведь он еще вчера договорился отправится с Савиным на речку и перенести встречу никак – у Егора же телефона нет, но смотровая башня уж слишком заманчива. Хотя, с другой стороны, зачем выбирать? Почему бы в конце концов не объединить своих друзей? К тому же Егор так много знает о таинственном мире, что его уже ничем не удивишь. Решено, он возьмет Савина с собой.

Внизу послышался звонок в парадную дверь. На пороге стоял Егор, как всегда, с папкой в руках, где хранил свои рисунки. На нем висела огромных размеров черная футболка, а сверху белая с серым оттенком ветровка – вид еще тот, но Рату не привыкать, он и сам так ходил раньше.

Когда они подошли к смотровой башне, то Эмма и Мирон уже были там и если девочка лишь покосилась на Савина, но промолчала, то Скалин сложил руки на груди, поджал губы и твердо покачал головой.

– Э-нет, этому фрику здесь не место, – сказал он.

Савин рассеянно попятился назад. Он обхватил свою папку руками и еле слышно пробормотал, что все нормально и он останется ждать здесь. Рат на несколько секунд замялся. В душе затаилась тревога и отвратительное чувство неправильности. За это время Савин стал для него вроде младшего брата, которого он не просил, но теперь по каким-то неясным причинам чувствует ответственность за него. И все же Рат оставил его – уж слишком сильным было любопытство.

Чтобы пробраться к самой башне, нужно было сначала преодолеть кольцо из цветущих кустарников черники, взобраться на холм, которым заканчивается приречный парк, а уж потом только можно было прикоснуться ладонью к холодному белому известняку.

Объятое закатным солнцем тридцатиметровое строение было просто великолепно и еще больше сейчас напоминало одну из башен замка из средних веков. Грубый известняк отливал бежево-розовым и казался бархатистым. Рат, как и прежде обошел конструкцию вокруг, но не обнаружил ни одного даже крохотного прохода, лишь верхушка сквозила высокими окнами. Таинственности смотровой башне было не занимать. Мальчик предвкушал своими глазами увидеть невероятное волшебство, которое откроет потайной вход. Он с нетерпением уставился на Эмму и Мирона. Однако вместо заклинания на рахманском или еще чего-нибудь абсолютно фантастического, он наблюдал, как Скалин присел на корточки, нащупал в кустах черники что-то, а потом это что-то с силой потянул на себя. Входом оказался кусок металлического пласта, умело замаскированный землей и травой. Все это