Шрифт:
Закладка:
Наконец он тоже приземлился по другую сторону ограды.
– Ты будто вообще не пил.
– Нет, в черепушке шумит, и море по колено, – ухмыльнулся Кнуд. – Но знаешь, сколько раз я здесь хаживал?
– Догадываюсь. – Эрик покачал головой. – Ну, ладно, сейчас ночь, никого нет. А днем неужели не ловили?
– Ловили, конечно. Но что они сделают, мы же не чернь. Наябедничали в университет, розгами досталось, только и всего. Не в первый и не в последний раз.
Эрик озадаченно воззрился на него:
– Меня ни разу не секли.
– Да ты что? Такой примерный был? – поинтересовался Кнуд, возвращая ему фляжку.
– Как все… У нас вообще редко секли. Вот в карцере сидеть на воде и хлебе доводилось.
Больше всего его тогда утомила скука, а вовсе не голод и темнота. Три дня без книг – это ж рехнуться можно.
Кнуд двинулся по аллее, Эрик зашагал следом.
– В наш университет прутьев завозили больше, чем в мастерскую корзинщика. И после Бьёрна удивляться, пожалуй, нечему.
Эрик промолчал – имя ему ни о чем не говорило. Светлячок вырвал из мрака за решеткой огромную полосатую кошку. Зверюга сощурилась на свет, зевнула, явив здоровенные клыки.
– Что за история? – поинтересовался Эрик, чтобы не молчать.
– Это было за два года до того, как я там появился, так что только слухи…
Из темноты лениво вышел еще один громадный кот, желтый, с заросшей длинным мехом головой. Неодобрительно глянул на светлячок и рыкнул – громко и жутко. От неожиданности Эрик упустил нити, свет погас. Кнуд рассмеялся:
– Здоровенные, правда? Не хотел бы я быть тем, кто их ловил. Под такую лапу попадешь…
Эрик кивнул.
– В общем, я так и не узнал, с чего там все началось, – продолжал Кнуд, зажигая свой светлячок. – И, кстати, в первый раз меня высекли за то, что посмел спросить об этом профессора. Навсегда отбили охоту лезть не в свои дела. Потом все равно узнал. Над ним подшутили, ему не понравилось. И, прежде чем его скрутили, Бьёрн Уголек убил трех учеников, сломал ногу четвертому и едва не прикончил преподавателя. Открыто, без оружия, на чистом плетении. Говорили, он всегда был нелюдимым и не понимал шуток.
– Некоторые шутки и я не понимаю, – пожал плечами Эрик. – После розыгрыша должно быть весело всем, а когда один сидит по уши в дерьме, образно говоря, а остальные ржут…
– Не знаю, меня там не было, – сказал Кнуд. – Может, он всегда был говнюком. Может, те пошутили слишком неудачно. Может, он вообще свихнулся, переучившись, – он слыл очень старательным, а до защиты оставался месяц. Но после того секли за малейшую провинность на всякий случай. – Он остановился у таблички на перекрестке аллей, вгляделся в руны. – Гляди-ка, и вправду единорог. Пойдем посмотрим?
– Единорогов не бывает! – уперся Эрик. – Это сказки.
– Тогда пойдем посмотрим на сказку.
Здоровенная туша за решеткой на сказку не походила совсем. Жирное тело на массивных ногах-колоннах, серая складчатая кожа, совершенно лишенная волос. Мелкие глазки и здоровенный рог на носу.
– Что ж… – сказал Кнуд после долгого ошеломленного молчания. – По крайней мере, он явно существует.
Словно в подтверждение этого зверь разогнался и со всей силы влетел лбом в решетку. Та зазвенела так, что заложило уши, но выстояла.
– И мы ему однозначно не нравимся, – сказал Эрик.
– Мы и не должны ему нравиться, – хмыкнул Кнуд, гася светлячок. – Не девицы же.
В темноте снова зазвенело. И снова.
– Не хочешь сидеть смирно – сам дурак, – сказал Кнуд. Ухмыльнулся. Плетения Эрик разобрать не успел. С рук приятеля сорвались разноцветные искры, треща так резко и громко, что Эрик аж присел. Искры устремились к решетке и в дюйме от нее развернулись огненными цветами, все так же шипя и грохоча.
Эрик затряс головой, прогоняя звон в ушах и разноцветные огни перед глазами.
– Какого!.. – выругался он.
Кнуд рассмеялся:
– Здорово, да?!
Он снова запустил искры, только теперь в небо. Эрик задрал голову. Похоже на одуванчик, только из огня. Не так уж грохочет, когда знаешь, чего ожидать. И единорог затих, видимо, тоже совершенно обалдев.
– Такое выплетают перед королевским дворцом по праздникам. Дюжина одаренных за раз – бывает светло как днем. И красиво.
– Красиво, – согласился Эрик. – Только я и от одного-то чуть не оглох.
Кнуд снова рассмеялся:
– Просто от неожиданности.
Эрик посмотрел на него, на небо. Почему-то вспомнился Альмод.
– А в бою…
В следующий миг он едва успел прикрыть глаза рукавом. Шарахнулся, перекатившись по земле. Вскочил, промаргиваясь, – перед глазами снова плясали разноцветные пятна.
– Сдурел?!
– Оно же безвредное! – Кнуд сложился от смеха.
Эрик заковыристо выругался. Может, и безвредное, но когда в лицо летит что-то яркое, разноцветное и грохочущее, разуму не до того, чтобы об этом вспоминать.
– Извини! – снова хихикнул Кнуд.
– Балбес ты пьяный… – буркнул Эрик. Подумал немного. – А давай-ка помедленнее?
Надо ж разобраться, как это делается. Впрочем, показать Кнуд успел всего один раз.
– Господа, может, хватит пугать зверей? – раздался за спиной женский голос.
Словно подтверждая эти слова, решетка снова зазвенела. Очнулся, зараза. Эрик сложил плетение – пусть поспит. Неторопливо оглянулся – если бы та, за спиной, хотела чего дурного, сперва била бы, потом разговаривала.
Над темной фигурой зажегся светлячок. Вот те на. В сторожа зверинца берут одаренных? Хотя почему бы и нет, со школяров станется спереть какую-нибудь редкую зверюгу просто ради удали, если не ради выкупа. И пустые ничего с ними не поделают.
– Я, конечно, понимаю, что у школяров есть куда потратить серебро, кроме как на плату за вход, – сказала одаренная. – Но зачем же зарываться?
Кнуд поклонился:
– Прошу прощения, госпожа. Я показывал другу из Солнечного столицу. И, конечно, не мог пропустить зверинец. – Он улыбнулся. – Может быть, составите нам компанию?
– Непременно. До ворот.
Кнуд развел руками: мол, ничего не поделаешь. Эрик кивнул. Затевать свару не хотелось, да и не из-за чего, по большому-то счету.
– Пойдемте. – Она жестом пригласила их идти впереди.
Эрик оглянулся в темноту, туда, где виднелись очертания здоровой туши:
– И все-таки просто напрашивается эксперимент…
Он достал флягу, жестом предложил девушке, когда та покачала головой, передал Кнуду.
