Он кивнул Эрику и направился прочь. Эрик зашагал следом.

– Господа… – раздалось из-за спины.

– Ах да… – Кнуд, развернувшись, распустил плетение, сковывающее ноги грабителя. – Вот теперь точно можете забирать.

– Что ты собирался с ним сделать? – спросил Эрик, когда они завернули за угол.

Некоторых развлекает чужая боль, и, если Кнуд вдруг из таких, разговаривать с ним больше будет не о чем.

– Срезать одежду, и пусть топали бы домой голяком, все четверо, – хмыкнул приятель. – А ты что подумал?

– Ничего. Извини.

Он кивнул:

– Понимаю. Был у нас один, на год старше меня учился. В парке сука жила, ее все подкармливали потихоньку, а он…

– Хватит. – Эрик догадался, что будет дальше. – А что наставники?

– Наставники? – изумился Кнуд. – Откуда бы им знать?

Эрик удивленно на него посмотрел:

– Не рассказали?

– Кто? Среди нас доносчиков не было. Сами темную устроили. – Он помолчал. – Только, думаю, если его это чему и научило, так только лучше прятать такие дела. – Кнуд снова замолчал, уже надолго, затем добавил: – Сейчас бы я его просто убил… Зараза, я снова почти трезвый. И повторить негде, все закрылось уже.

– Держи. – Эрик достал фляжку. – Удачно захватил, будто чуял. Но этак никакой выпивки не напасешься.

Кнуд кивнул, прикладываясь к хмельному:

– Вернемся, налью. Но какая у него была рожа, когда ты сказал про барана!

Они хором расхохотались. Эрик тоже глотнул из фляги, в голове зашумело. Ну вот, так-то лучше, а то и сам почти протрезвел – немудрено после этакой встряски. Не тусветные твари, конечно, но болт в лицо – это почти верная смерть.

– Жалко, стражники быстро явились, я бы еще остальных в чувство привел. И всех тварей из зверинца перечислил, чтобы пробрало как следует. А потом таки отправил бы домой голяком.

– Затянувшаяся шутка перестает быть смешной… – рассеянно заметил Эрик. – А что за зверинец?

– Столичный зверинец. Ты разве не слышал?

Эрик покачал головой.

– Отец нынешнего короля выстроил, да примет Творец его душу. Но и его величество, по слухам, хорошо платит ловцам, – сказал Кнуд. – В королевский зверинец пускают всех. Конечно, не даром. Говорят, привезли единорога, но я его еще не видел.

– Единорогов не бывает.

– Ты еще скажи, что девственниц не бывает.

– Нет, эти-то как раз бывают. Сам… – Он осекся.

– Ну, договаривай, раз начал! – Кнуд пихнул его локтем в бок.

– Да что там договаривать… – Эрик снова от души отхлебнул, хмельное уже почти не обжигало. Пожалуй, хватит, все равно не поможет. – Я здесь, она в Солнечном, вот и все.

– Так зацепила?

Эрик кивнул. Не рассказывать же, что Мара до сих пор снится – хотя какое там «до сих пор», это ведь лишь кажется, что много времени прошло, раз столько всего случилось, а на самом деле… И сны такие, что только скабрезными словами и передать, поэтому и рассказывать незачем, и вспоминать… Ох ты ж, как невовремя!

– Перемелется – мука будет! – Кнуд хлопнул его по плечу. – Лучше найдешь.

– Может быть. Но единорогов все равно не бывает. И русалок. И драконов.

Врал Альмод, как пить дать врал.

– Как это не бывает! Пойдем смотреть!

– На драконов? – Эрик приподнял бровь.

– На единорога. Раз говорят, что привезли, значит, привезли.

Кнуд подхватил его под руку и куда-то поволок.

– Так ночь на дворе! Закрыто!

– Пф-ф, кто это в зверинец через главные ворота ходит?! Деньги лишние, что ли? Пойдем, говорю. А потом будем искать русалок.

Эрик сунул фляжку обратно за пояс и спорить не стал. Зверинец так зверинец. Тем более что он там действительно никогда не был. Хоть посмотрит.

Кнуд свернул куда-то в закоулки, такие узкие, что пришлось все же зажигать светлячок, а то в тени домов собственных ног не разглядеть. Остановился перед каменной стеной в полтора человеческих роста, из-за которой торчали дубовые ветки.

– Вот. Погоди.

Может, когда-то стена и была монолитной, но время выкрошило кладку. Кнуд вскарабкался наверх с быстротой и ловкостью кошки. Эрик замешкался. Будь это дерево… Или хотя бы выпей он чуть меньше. С другой стороны, был бы он трезв – полез бы ночью в королевский зверинец?

– Чего задумался? – раздалось сверху.

Кнуд сидел на стене, болтая ногами, и ухмылялся. Эрик подавил желание подпрыгнуть и сдернуть его за штанину. Будь это дерево, а под ногами сугробы или, на худой конец, трава, а не сплошной камень – точно не удержался бы от соблазна.

Он сорвался в полуярде от земли, ободрав пальцы и изрядно приложившись скулой о шершавый камень. Выругался, запустив в хихикающего наверху приятеля фляжкой, – больше под рукой ничего не было. Кнуд поймал ее, пошатнувшись, и присосался к горлышку.

– Эй, нам еще обратно лезть! – окликнул его Эрик.

– Вылезем. Только не здесь, – широко ухмыльнулся Кнуд. – Помочь?

Эрик показал ему неприличный жест и начал карабкаться снова, в этот раз гораздо внимательнее выбирая, куда поставить ногу. Взобравшись, уселся рядом, оглянулся. В паре ярдов от стены рос раскидистый дуб. Чуть в стороне поблескивала вода, дальше виднелась решетка.

– Не вздумай прыгать вниз, – предупредил Кнуд. – Надо перебираться на дерево.

– А что там, внизу?

Вместо ответа Кнуд опустил светлячок к самой воде. Оттуда вынырнуло длинное рыло, разинулась полная зубов пасть и, щелкнув, попыталась ухватить огонек.

– И ты не представляешь, как быстро они бегают.

Эрик присвистнул:

– Даже не хочу представлять!

– Не надо, поверь. Я как-то на спор прыгнул. Как взлетел на дерево – не помню.

Самая нижняя ветка, насколько Эрик мог судить при не слишком ярком свете, торчала на высоте в два человеческих роста.

– Неплохо.

– Угу. Чуть штаны не намочил.

Кнуд распрямился, балансируя на верху стены, – словно и не пил вовсе. Прыгнул, поймав ветку, – та спружинила под его весом – и вскарабкался, оседлав ее у самого ствола. Эрик по-хорошему ему позавидовал: сам он предпочитал библиотеку тренировочной площадке, а Кнуд, худощавый и гибкий, двигался на диво ловко.

– Прыгай! – сказал тот.

Эрик помедлил. Боязно. Кнуд понял:

– Подхвачу, если что.

В воздухе повисло почти законченное плетение.

Эрик примерился, прыгнул и не промахнулся. Закинул ногу на ветку, взбираясь на нее. Кнуд выпрямился, прижавшись к стволу, перебрался на другую ветку, потом на следующую, что вторым концом вросла в решетку ограды. Пробежал, балансируя руками, спрыгнул по ту сторону решетки. Эрик красоваться не стал: прополз, вися, цепляясь руками и ногами. Сознание, что внизу караулит здоровенная зубастая пасть, изрядно прибавляло цепкости пальцам.