Кнуд благодарно кивнул, зубы дробью застучали о горлышко.

– Не могу забыть. Творец милосердный, как она кричала! – Он вцепился руками в волосы, закачался туда-сюда, точно неваляшка. – Как эти твари прорвали барьер, как?! Они же горели… Мышь сиганула под ногами, я отвлекся, а потом поднял голову… Будто дюжина хлыстов выросла, и все в нас. Ульвар и Гейр перехватили часть… Рагна срубила одно, а второе…

Эрик приобнял его за плечи:

– Плачь.

– Не могу… – Кнуд судорожно втянул воздух. – И спать не могу. Закрою глаза и… Ее перервало пополам. Разъело…

Эрик зажмурился и пожалел, что не может заткнуть уши. На воображение он не жаловался никогда. Он не хотел этого слышать. Просто не хотел. Не должно такого случаться с живыми. Не должно.

– Ульвар и Гейр отвлечься не могли, всех бы… Он заорал: «Жги!» И я… сжег. Вместе с ней. – Кнуд вывернулся из его рук, снова закачался, вцепившись в волосы. – Как она кричала…

Громыхнул гонг. Кнуд поднял голову, на бледном лице лихорадочно блестели обведенные темными кругами глаза.

– Иди, обед же. Что ты тут… Я не могу. Жареное мясо пахнет совсем как…

– Подождет обед, – сказал Эрик. – Куда тебя одного такого оставлять?

– Да что со мной сделается? Я-то живой… А она – нет.

– Как и многие до нее. И многие после. Как когда-нибудь и ты, и я.

– Вот спасибо, утешил. Ульвар хоть про волю Творца плел.

– Воля Творца ведома лишь Ему самому, – пожал плечами Эрик. – Но… тебя действительно утешит, если я начну вспоминать про жизнь вечную и про то, что надо бы не скорбеть, а радоваться?

Кнуд расхохотался – горько и страшно. Эрик тоже отхлебнул из фляги, передал обратно. Тот глотнул как воду, не поморщившись.

– Кстати, это тоже не помогает. – Он поболтал флягой, слушая, как булькает содержимое. – Не хмелею. Ульвар два дня отпаивал…

– А потом?

– А потом выпивка кончилась.

Эрик совершенно неуместно хихикнул, сам не понимая с чего. Торопливо сказал:

– Извини, я…

Кнуд растерянно посмотрел на него. Улыбнулся. И наконец зарыдал.

– Мне так страшно… – Он завалился набок, съежился, прижимая колени к груди. – Ты не представляешь, как мне страшно… Я не хочу умирать… так…

– Мне тоже. – Эрик положил руку ему на плечо. – Когда я начинаю об этом думать, внутри будто все смерзается.

– Ты не видел. И не слышал. И… – Парня снова затрясло.

– Я видел, как едва не сожрали Фроди. Мне хватило.

– Ты не говорил… – растерянно произнес Кнуд. – Я думал, ты ни разу…

– Ты не спрашивал.

Кнуд вытер лицо рукавом.

– Я сейчас… Погоди.

– Плачь, – повторил Эрик. – Я никому не скажу. – Он поднялся и накрыл соседа своим одеялом. – Пока мы можем плакать, мы живы. Пока мы живы, еще можно что-то изменить.

– Этого не изменить. – Кнуд протяжно всхлипнул. – От смерти не убежишь. Она просто есть.

– Пока мы живы, ее еще нет. Потом – ее уже нет.

И вспомнил, как Ингрид, Фроди, Альмод в один голос твердили: «Мы уже мертвы: нечего терять, не о чем сожалеть, остается лишь ловить момент и радоваться ему, будто он последний». Эрик зажмурился, мотнул головой:

– И пока тот миг, когда она есть, не настал, я намерен жить.

– Жить, пока мы живы… – Кнуд медленно, неровно вздохнул. – Будь у меня герб, написал бы на нем.

Эрик усмехнулся:

– Где ты видел гербы у одаренных?

Кнуд вытянулся, зарывшись лицом в подушку.

– Что-то в сон клонит.

– Ну так спи. Кому какая разница?

Кнуд невнятно угукнул и затих. Эрик встал и прислонился лбом к оконному стеклу. Рагну было жаль. Ему она казалась неумной, склочной и слишком болтливой, она считала его самовлюбленным зазнайкой с чугунной задницей и чугунным же лбом. Но какой бы они ни была… Он в два глотка допил остатки из фляги. Рагна такого не заслужила. Никто такого не заслужил. Он почти смирился с тем, что скоро умрет. Но не с тем, что, скорее всего, умирать будет медленно и страшно.

В дверь негромко постучали. Эрик открыл. На пороге обнаружился Ульвар. Окинул взглядом комнату, задержал его на Кнуде, потом поманил Эрика наружу.

– Как тебе это удалось?

– Когда-нибудь это должно было кончиться… – Он помедлил. – Ты не мог бы погонять меня с мечом? Если не слишком устал с дороги?

– Утреннего было мало? – усмехнулся Ульвар.

– Я напуган, расстроен и зол на себя за собственный страх. И с этим надо что-то делать. Не напиваться же?

– Можно и напиться, если буянить не будешь. Да даже если и будешь… Вы же не дежурите сегодня?

– Так ведь сопьюсь к ядреным демонам.

Ульвар понимающе кивнул:

– Хорошо. Пойдем.

Кнуд проснулся лишь поздно вечером. Взглянув в окно на подступившие сумерки, присвистнул:

– Ты чего меня не разбудил?!

Эрик оторвался от книги:

– А зачем? Были какие-то срочные дела?

– Нет, но… – Он помялся. – Ты… Это… В общем, извини. Чувствую себя редкостным дураком.

– Ну и зря.

Как будто у него не было причины. Как будто в том, что случилось с Рагной, нет ничего страшного. Эрика самого до сих пор потряхивало, стоило вспомнить.

– Любой на твоем месте сорвался бы.

– Это было недостойно и… – Кнуд махнул рукой, отворачиваясь.

– Нет ничего недостойного в том, чтобы быть живым.

– Хватит об этом. – Кнуд плеснул в лицо воды из умывальника. – Башка гудит, будто с похмелья.

Эрик очень удивился бы, если бы приятель проснулся веселым и бодрым. Хотя… Похмелье?

– Разве что на старые дрожжи попало. Напиться там не хватило бы.

– Угу. – Он выплел над тазом воду, несколько раз сунулся туда с головой. – Ф-фух, кажется, легче.

– А когда ты ел в последний раз? – поинтересовался Эрик.

– Не помню…

– Еще бы голова не болела. Кстати, я обещал тебе пирог. На столе.

Кнуд снова угукнул и вгрызся в еду.

– А пойдем в город?

– Ты здоров ли? – осторожно спросил Эрик.

– Нет. – Сосед плеснул себе из кувшина. – И, как назло, отоспался за все прошедшие дни. Пожалуйста, пойдем выберемся куда-нибудь, а?! Я свихнусь, если буду сидеть в тишине и вспоминать.

– Лучше пойти искать неприятности на свою голову?

Вообще-то Эрик не слишком возражал: от души намахавшись мечом и схлопотав несколько раз по ребрам, он тоже задремал на какое-то время и явно не заснет после отбоя. Путешествия купца он почти выучил наизусть, надо бы напомнить Фроди, что тот обещал показать книжную лавку, где хозяин всегда готов поменять книги на новые за приемлемую плату. Так что он был совсем не прочь немного развлечься. Но кто знает, насколько его представления о «немного» отличаются от намерений соседа по комнате? Просыпаться невесть где, невесть с кем, с гудящей головой и бунтующим нутром Эрику вовсе не хотелось.