— Тоже терпимо. Николай Иудович уже собрал четыре дивизии, точнее, четыре будет целиком к середине марта, сейчас там квартирьеры работают. А места для него в принципе знакомые, план его мне понравился… все закончим еще до конца апреля. Правда потом придется тамошних вождей авторитетом давить, но и для этого все планы уже подготовлены. Так что осталось их лишь выполнить.

— Наталия сказала, что у нас все обязательно получится. То есть если не получится, то она уже сама помогать куда надо приедет.

— Ага, с детьми своими под пули полезет.

— Она не такая дура… хотя она такая же, как и мы обе. Но у нас — получится, и после этого…

— И после этого мы, собственно, работать и начнем. И работы будет много…

Глава 1

Как потом сказала Еля, «большинство людей — просто идиоты и склеротики». Она дала несколько «концертов» на Кавказе — и уже к началу марта местные крестьяне бегом бросились рассказывать в отделения полиции о том, где прячется очередная банда тех же дашнаков. В некоторых селах эти банды сначала вырезали и только потом в полицию с докладами шли. Потому что «приезжала Снежная королева. И говорила, что 'если в селе будут банду поддерживать, то это село сгинет под снегом». Ну да, а сообразить, что зимой снег и безо всякой страшной девы в мехах и с бубном периодически идет и что метели сами по себе случаются…

Впрочем, Еля же не просто так этот цирк придумала: на станции в свое время изучили карты погоды на десять лет вперед, и как раз февраль двадцатого года оказался очень холодным, морозы до минус десяти почти всю первую половину месяца — но в принципе такая же погода в Ереване, например, минимум раз в десятилетие оказывается. Но местные — подавляющее большинство «местных» — об этом просто не знали. Поскольку и в России они оказались лет пять назад. И морозы с вьюгами для них оказались сильно в новинку. А раз уж даже в газетах предупреждали, что «Снежная королева» специально приглашена для наказания бандитов и всех, кто им помогает…

Впрочем, и Николай Николаевич активно с «национализмом» боролся. Хотя ему было плевать на национальности, он исходил из принципа «хороший бандит — мертвый бандит», а раз уж в его подчинение передали группу профессиональных «чистильщиков», то не воспользоваться этим он счел просто неразумным. И к весне двадцатого года дашнаки закончились в Нахичеване и Занзегуре — совсем закончились. Просто потому, что с бандитами никто вообще церемониться не собирался, поскольку руководство страны приказало «бандитов в плен не брать». Впрочем, бандитов не брали в плен не только на Кавказе, проведенная зачистка в Москве, Петербурге и Одессе тоже показала местному населению, что власть бандитов вообще людьми не считает. И людям это понравилось — ну, большинству людей. Ну а те, кому это не понравилось, затаились и постарались вообще не высовываться, хотя бы потому, что правительством понятие «бандит» трактовалось довольно широко.

После зачистки больших городов специальные отряды, отнесенные к новым «внутренним войскам», поехали «чистить» города поменьше — но эта работа была вообще второстепенной для попаданцев, а вот к основной работе они лишь приступать начали. Очень неторопливо начали — потому что четырнадцать человек все проблемы решить не в состоянии. И даже полторы сотни не в состоянии, а больше людей пока им найти не удалось. Выход был один: людей нужно было специально готовить — но ведь и тех, из кого можно было подготовить требуемых специалистов, нужно было сначала найти, а затем тщательно и планомерно внушить им верные мысли. То есть не внушить, а объяснить, почему конкретные мысли являются «единственно верными» — но ведь у каждого человека уже имелись вполне сформированные убеждения, и изменить их было ну очень непростой задачей. Непростой, но довольно часто все же решаемой. А иногда были и исключения, причем очень приятные — и довольно полезные. Для России полезные — но, что было важнее, полезные для всего человечества. Не сразу полезные, но в перспективе…

В самом начале года группа петербургских студентов под руководством профессора Фаворского запустила первую установку по производству искусственного каучука из спирта Вообще-то это нельзя было назвать «научным подвигом», тут подвиг был, скорее, технологическим — ведь вся химия процесса была отлажена еще задолго до войны, но вот придумать промышленную установку, которая готовый продукт выдавала не граммами, а центнерами, было очень непросто. А добиться того, чтобы эта установка еще и работала относительно долго без поломок, было еще труднее. Опять же, из-за отсутствия сколь-нибудь квалифицированных рабочих, поэтому больше половины персонала новенького каучукового завода' состояла как раз из студентов старших курсов и уже готовых инженеров — хотя, сколь ни странно, с инженерами все оказалось проще, чем думала Наталия, курировавшая эту работу. Проще хотя бы потому, что внезапно образовался некоторый «избыток» инженеров.

Условный «избыток»: с окончанием войны довольно много русских инженеров начало возвращаться домой из-за рубежа — в том числе привлекаемые и разошедшейся довольно широко информацией, что «дома стали инженерам платить очень много». Но уже по приезде домой такие «возвращенцы» выясняли, что государство платило денег все же отнюдь не миллионы, просто ресурсов для работы тем же инженерам и ученым давало практически «по потребности» — при условии, что проекты этих ученых правительству были интересны. Так что изрядная часть возвращающихся инженеров просто принимали почти любые предложения о работе, за которую они могли денег получить достаточно для комфортного существования — и поэтому пока все (почти все) инженерные вакансии на новых предприятиях получалось заполнить специалистами. Но это — именно «пока», то есть пока таких предприятий было немного.

А много новых заводов и фабрик строить ну никак не получалось: и в казне для этого денег не хватало, да и людей, способных быстро выстроить требуемое, все же не было. Потому что девяносто процентов имеющихся инженеров все же звезд с неба не хватали: они просто «хорошо выполняли порученную работу», но остальные «проценты» потихоньку двигали страну к процветанию. И двигали… тоже не спеша.

Густав Васильевич Тринклер после пуска моторного завода в Клину вернулся в Нижний Новгород и с огромным энтузиазмом занялся проектированием нового, уже тысячесильного двигателя «для