— Будет изображать там русскую Бёртэ?

— Нет, русскую Тёрегенэ: у вдовы Убедея власть была практически абсолютной.

— И Николай Иудович согласился изображать из себя…

— Он согласился изображать фельдмаршала, ему сегодня утром звание было присвоено.

— Но я все равно думаю, что начинать войну с Китаем… — начал было Иван.

— Никто с Китаем воевать не станет, — с грустной ухмылкой ответил ему Евдоким, — Юмсун все хитро придумала. Никто же не знает, где она родилась, а в свидетельстве о браке написано, что в окрестностях Урги. То есть формально она как бы монголка, и воевать будет за освобождение своей земли — ну а то, что она для этого позовет Иванова, так это теперь ее право. Ну, с точки зрения монголов… и китайцев тоже. Обычная гражданская война, такое случается. Тем более, что присоединять Монголию к России никто не будет, так что и европейцы с американцами утрутся.

— Утрутся ли?

— Да, сейчас в Европе воевать никто не готов. Мы войска на греческую границу в Болгарии выдвинули — и британские войска из Греции за две недели убрались. Пока в Европе зарубежцам воевать просто нечем.

— Пока…

— Но ведь и мы не валяться на печи, плюя в потолок, будем. А так как мы знаем, что нам нужно сделать…

— Еля, а как у тебя с воспитательной работой дела? — прервала обсуждение «иностранных дел» Катя. — Мне хотелось бы понять, когда у тебя новые кадры будут готовы… то есть можно ли будет людей к работе приспособить уже этой весной?

— Хреново у меня с этим дела, пока из всех мне удалось на работу определить только Красина и Сергеева. Но ничего, потихоньку и остальных перевоспитаю.

— А воспитуемые у тебя до окончания перевоспитания не сдохнут?

— Не должны. Кормлю я их хорошо, книжки нужные вовремя подсовываю…

— А они книжки-то хоть читают?

— А куда они денутся-то? Я же им и экзамены по прочитанному устраиваю. Знаешь, меня очень удивило то, что мы про этих воспитуемых даже в наше время знали очень мало, а они, оказывается, в большинстве своем и языки знают неплохо. Большинство, правда, со словарем, конечно, но прочитанное понимают. Заодно и язык подтянут…

Пожалуй, самые серьезные проблемы «в межнациональном общении» накопились на территории Царства Польского — которое было преобразовано в три обычных губернии. Губерний было всего три, а для того, чтобы в них разнообразные бунты на возникали, там пришлось только солдат держать на постоянной основе чуть больше трехсот тысяч человек. А на бунты население там усиленно подбивали французы и в меньшей степени британцы — но все же англичане старались в основном гадить на юге, через мусульман. Так что пришлось «отдельной бригаде жандармерии» под руководством Петра Сапожникова провести среди польского населения разъяснительную работу по поводу того, что закон о запрете «националистических партий» не стоит рассматривать как шутку. В ходе разъяснения пострадало довольно много поляков (а так же прочих литовцев), причем большинство из них пострадало с летальным исходом. А после «разъяснения» очень много поляков (главным образом, местной «шляхты») быстренько перебралось во Францию — но все равно постоянно возникали «попытки нащупать слабые места русского государства».

Возникали — однако армия их пресекала в полном соответствии с законами Российской Республики (действующими, впрочем, одинаково по всей территории страны). И один человек во всей России этому откровенно радовался: по закону бунтовщики отправлялись (большей частью ненадолго) на постройку «стратегических коммуникаций» — и у министра Кригер-Войновского полностью исчезли проблемы с комплектованием строительных бригад, необходимых для прокладки новых железных дорог. Ну а то, что большая часть этих дорог строилась в местах, от столицы весьма удаленных — так это география у России была такая. Большая она — Россия. Но пока еще довольно бедная. Бедная и безграмотная. А вот средств на борьбу с бедностью и безграмотностью было очень мало. Мало было средств, зато долгов много — впрочем, с долгами стало кое-что проясняться.

И не только с долгами…

Неторопливый форсаж

После Нового года Андрей смог вздохнуть спокойно, вот только вздыхать ему пришлось уже четырнадцатого января. Потому что первого января в двадцатом году в России не было: страна перешла на общеевропейский календарь. Впрочем, по-настоящему спокойно он вздохнул еще спустя неделю, сразу после того, как Николай Второв прислал ему результаты проверки внешних долгов и обязательств. Очень интересные результаты, даже по одной Франции интересные: во Франции Россия действительно разместила облигаций на три миллиарда — и все вырученные деньги заплатила за поставку разных (большей частью военных) товаров разным французским же компаниям, однако получила Россия этих товаров заметно меньше, чем на два миллиарда. То есть недопоставка по стоимости оказалась около миллиарда двухсот миллионов (Николай Александрович сумму указал даже с копейками), а еще Франция просто «взяла поносить» у России золото на сумму в сто пятьдесят восемь миллионов золотых рублей. Это все Второв еще в ноябре выяснил, а Штюрмер после этого заставил французов золото России вернуть: еще в конце семнадцатого было принято решение долг французам отдавать их же франками, полученными от продажи всяких русских товаров (и в первую очередь — лекарств). Но все равно у лягушатников нужно было выкупить облигаций почти на полтора миллиарда рублей — и это было грустно.

То есть было бы совсем грустно, однако расчеты, допустим, с Британией оказались более интересными: Россия в виде займов (выплаченных уже британцам) взяла почти пять миллиардов рублей, а заплатила за военные товары несколько больше: русское золото тоже обильно в британские банки перевозилось. И переплата (за товары, которые в Россию не попали) оказалась в районе чуть меньше шестисот миллионов. В Лондон на переговоры был послан назначенный заместителем Штюрмера товарищ Красин — и после не самых простых переговоров Леонид Борисович смог договориться, что «разницу англичане вернут» именно золотом. Правда, вернут не сразу (похоже, что у англичан просто столько золота не было), но вернут. Пока они отправили (через Швецию) только двести миллионов, а вместе с золотом в Россию поехала очень большая команда британских политиков и промышленников (как заметила ехидная Катя, «чтобы уговорить русских дикарей вместо золота взять стеклянные бусы по цене бриллиантов»), однако уж что-что, а цену бус и зеркалец в русском правительстве знали неплохо. Так что пока эти делегаты оплачивали номера в «Метрополе» (по сотне-две рублей