— Ладно, форсунки я беру на себя, и Сормово тоже — а если вы вспомните еще какие-то годные заводы, то сразу мне телеграфируйте. И здесь все равно эти производства готовьте: через год мне потребуется таким моторов уже по десять тысяч в месяц.

— Елена Павловна, я же не волшебник!

— А я вам волшебную палочку дам: если ей правильно махать, причем непосредственно по спинам и головам рабочих и инженеров, то она вам такие чудеса продемонстрирует! Но это потом, а послезавтра вы мне все списки подготовьте…

На станции Нави был по возрасту почти самым старшим, старше его была только Ха-Юн. Точнее, все считали, что Ха-Юн старше, но сколько лет Библиотекарю было на самом деле, никто и не знал. А вот из мужчин он точно был самым старшим, да и, пожалуй, самым образованным — он и в школу навигаторов пошел после окончания университета, причем пошел из-за того, что на семейном совете было решено к должности следующего губернатора провинции готовить не его, сына нынешнего, а его двоюродного брата — старшего сына старшего брата отца. Сам дядя губернатором не стал из-за проблем со здоровьем, а вот его старший сын… Вообще-то «семья» Нави была из раджбанси, и провинцией их семья (или каста, но так было говорить некультурно) правили уже лет двести — поэтому и сам Нави учился на факультете управления и менеджмента, готовясь к занятию высокой должности. Но то, что на губернаторство его решили не ставить, было очень обидно — и он решил идти по стопам младшего дяди, то есть стать военным. Никто же не ожидал, что война окажется такой короткой…

Тем не менее его знания сильно помогли поручику Лаврову в работе сначала диктатора, а затем и премьер-министра — вот только отсутствие глобальной информационной сети и компьютеров не позволяло ему свои (хотя и чисто теоретические) знания использовать с максимальным эффектом. Да и ситуация совершенно не походила на ту, к которой он готовился. Но и в нынешней ситуации даже «минимальный эффект» дал стране довольно много, по крайней мере Андрей сумел существенно оптимизировать как структуру армии, так и государственный аппарат. Точнее, хоть сколь-нибудь оптимизировать, ведь главной проблемой России было почти полное отсутствие грамотных кадров. Да и не особо грамотных — тоже…

Еще Андрей догадывался, каким образом инкарнация Нави в убийце сумела заставить того самоубиться — но этот вопрос его вообще не интересовал. То есть он просто порадовался, что у них не возник злобный и исключительно грамотный враг — потому что очень неплохо представлял, на что мог быть способен преступник, вооруженный «специальными знаниями». А Консуэла, хотя и была изрядной стервой, в профессии тоже была одной из лучших, так что ее вывод о том, что «человек после загрузки матрицы не меняется, просто получает много дополнительных знаний», он принимал как непреложный факт. Да и сами собравшиеся в Москве попаданцы это постоянно подтверждали своими действиями.

Та же Наталия — одна из инкарнаций самой пожилой Ха-Юн, детей «там» люто ненавидящая — стала не просто «самой заботливой матерью», но и по сути возглавила работу по «защите детства и материнства». И ее именно министром по защите этого самого детства с материнством Андрей и назначил. Юмсун тоже совершенно серьезно обсуждала, хватит ли ей пять-шесть детей или все же стоит завести их с десяток, а вот Еля — поскольку у ненцев проблемы деторождения выглядели иначе — имела свой — и весьма необычный для русского менталитета — взгляд на этот вопрос. Впрочем, и Юмсун, и Еля решали совсем другую проблему: проблему межнационального общения. Только Еля занималась ей «на внутреннем контуре», а Юмсун — на «внешнем». Совсем на внешнем, и решать ее «бурятка» отправилась «на родину»…

Но перед тем, как она отправилась в Иркутск, Андрей довольно долго с ней обсуждал возможность появления каких-то «внезапных проблем», и больше всего премьер-министра России беспокоил один вопрос:

— Юмсун, а ты уверена, что тебя там послушают? Ну, хоть кто-нибудь? Ты же женщина, а играть собираешься с очень серьезными мужчинами.

— Вот если бы я воплотилась в мужчину, это могло бы быть серьезной проблемой, а раз уж мне повезло… Ты про Чингисхана слышал?

— Интересно, а кто о нем мог не слышать?

— Так вот, для некоторых малограмотных сообщаю шокирующую правду: пока Чингисхан где-то там воевал, всей Монголией управляла его жена Бёртэ, и именно она сделала Монголию могучей державой. И ей подчинялись в Монголии все: и женщины, и мужчины, и даже все военачальники. Молча подчинялись, и никто до сих пор не знает, сам Чингисхан свои завоевания совершал по собственному почину или его Бёртэ воевать посылала. По сути, там был настоящий матриархат, и он в значительной степени и сейчас действует. Так что меня — именно как женщину — там будут по крайней мере слушать, а если ты мне еще и бумажку соответствующую напишешь, то я обо всем договорюсь вообще за неделю.

— А едешь на полгода. Зачем?

— Потому что женщина должна не просто отдать указания, но и лично проследить, чтобы они были исполнены. Специфика менталитета… я знаю, у вас все иначе было, но вот в Бурятии и Монголии именно так все делается.

— Ну хорошо, что в бумажке-то писать?

— Пиши: гражданин Лавров Андрей Владимирович, родившийся… свой день рождения впиши, и гражданка Жаркова Юмсун, дату рождения от балды поставь подходящую, заключили брак…

— Ты с ума сошла!

— Это ты плохо соображаешь: для монголов и бурятов жена правителя в мирное время — главный человек в государстве. Так что давай, пиши… да и вообще стыдно премьер-министру холостым ходить. Опять же всякие охотницы на знатных мужей разом отметутся, а то ведь оглянуться не успеешь — и уже окажешься в сетях какой-нибудь… Ты не переживай, я тебя ревновать не стану если что, а просто тихо и незаметно любую соперницу где-нибудь удавлю. Ну что сидишь, варежку раззявив, сказано тебе жениться — значит женись и со старшими не спорь!

— А мы…

— Все остальное потом, когда я вернусь.

— А это точно не опасно?

— Я Леночку с собой возьму.

— У Лены и здесь работы хватает. Ладно, пошли жениться. Не я первый…

— Это точно. Но учти: то, что Маша сейчас на сносях — это не повод…

Николай Егорович был готов для нового правительства вообще что угодно сделать. Просто потому,